С.М. Кочетов. Цихлиды Великих Африканских озер. Есть ли жизнь на морском льду

Найденные примитивные орудия труда из кремния свидетельствуют о том, что в районе Анапы люди появились уже за 10 тысяч лет до н. э., хотя таких находок весьма мало. Гораздо больше осталось следов эпохи бронзы – это III-I тысячелетие до н. э. Особенно богатый урожай принесли раскопки в Майкопе: здесь и следы поселений, и богатейшие погребения, и клады. Поселения майкопской культуры известны как на территории самой Анапы, так и в ее окрестностях: у села Су-Псех и у станицы Анапской. Хорошо сохранившиеся изделия из камня, металла и керамики с древневосточными элементами ученые приписывают культуре, сложившейся в результате мирного сожительства местного населения и переселенцев из древней Месопотамии.

С III-II тысячелетия до н. э. на Кавказе появляются дольмены, постройка которых приписывается прибывшим из-за моря мореплавателям, поскольку все дольмены расположены на побережье. Кто именно завез сюда традицию их сооружения, сказать трудно, поскольку дольмены характерны и для Крыма, и для Западной Европы, и для Индии, и для севера Африки.

К сожалению, простоявшие тысячелетия дольмены безжалостно разрушены нашими современниками. Но на Западном Кавказе сохранилось много современных дольменам святилищ в виде вертикально стоящих каменных плит. В них выбиты чашеобразные лунки, соединяющиеся между собой желобками. Ученые склонны считать это картой звёздного неба или своего рода книгами, прочесть которые им еще предстоит. Подобные изображения найдены и на камнях дольменов, и на скалах. Как и дольмены, «чашечные камни» Анапы тоже известны на Ближнем Востоке, в Прибалтике, в Крыму и Западной Европе.

В I тысячелетии до н. э. жители прикубанья уже мастерски обрабатывают металл, свидетельством чего являются изящные украшения и оружие, многочисленные орудия труда из бронзы и железа, увидеть которые сегодня можно в археологическом музее Анапы.

Племена, жившие в это время в районе Анапы , назывались синдами. Они отличались крайней воинственностью. Их вооружение состояло из коротких мечей и легких копий. В качестве главных врагов синдов великий историк Геродот называет скифов, прибывавших сюда в основном по замерзшему морю в крытых повозках. Они собирали с аборигенов дань и забирали их в плен. Но синды достойно сопротивлялись этим разорительным набегам. Найдены захоронения воинов с останками боевых коней, железная сбруя которых идентична той, которой украшали своих лошадей скифы. Очевидно, это были военные трофеи.

К V веку до н. э. у синдов сложились основы государственности. Они чеканили собственные деньги из серебра, указывая на монетах на греческом языке название государства Синдон. Из сохранившихся письменных источников известны имена синдских царей того времени. Вблизи хутора Разнокол найден также обширный некрополь, где захоронены синдские вожди с огромным количеством золотых и серебряных украшений и посуды, скифского и греческого оружия, боевых коней. Сохранившиеся надписи сообщают, что в древности здесь было поселение Лабрит, или Лабрис, которое было местом жительства правителей Синдики.

Снежные хлопья, так мягко опускающиеся на горные вершины, - разрушительнейшая сила. Они слагаются в снежные шапки многометровой толщины. Нижние слои шапок под давлением верхних преобразуются в лед. Он сковывает выступы, проникает в трещины и расселинки. А снег все падает, и лед под действием собственной тяжести начинает сползать по склону, уволакивая каменные глыбы и плиты. Обычно движение это столь медленно, что его выдают лишь ширящиеся разломы снежного покрова. Но иногда огромный пласт вдруг срывается со всех опор, и в долину скатываются тысячи тонн льда, снега и камней.

Все большие реки, Амазонка и Замбези, Гудзон и Темза, как и тысячи не столь больших, достигают своего эстуария совсем мутными от осадков. Даже наиболее прозрачные речные воды полным-полны микроскопических частичек - минеральных и разложившихся органических веществ. Смешиваясь с солями, растворенными в морской воде, они слипаются и опускаются на дно, образуя огромные илистые мели.

Ил эстуариев обладает совершенно особой консистенцией, липкостью и запахом. Если наступить в него, он так присосется к вашей ноге, что может содрать с вас сапог. Он настолько мелкозернист, что воздух сквозь него не просачивается, и газы, выделяемые разлагающимися органическими остатками внутри его, так там и остаются, пока не вырвутся из-под ваших подошв, обдав вас запахом тухлого яйца.

Дважды в день характер воды, омывающей эти илистые мели, резко меняется. При отливе, особенно когда реки вздулись от дождей, преобладает пресная вода, во время же прилива вода в эстуарии по солености может сравняться с морской. И дважды в день значительная часть ила может выступить из воды на воздух. Совершенно очевидно, что обитающие в подобном месте организмы должны обладать устойчивостью против многочисленных изменений физических и химических условий. Но блага, сопряженные с этим, весьма велики, ибо в эстуарий ежедневно поступает пища как из реки, так и из моря, и потенциально вода в нем богаче питательными веществами, чем какая-либо другая - и соленая, и пресная. И потому те немногочисленные организмы, которые выдерживают такие жесткие требования, благоденствуют там в неимоверных количествах.

В верхнем конце эстуария, где вода лишь чуть солоновата, живут тонкие как волоски черви-трубочники. Передний их конец погружен в ил, в который они въедаются, а задний помахивает в воде, чтобы лучше омываться кислородом. На одном квадратном метре ила их может жить до полумиллиона, и они покрывают его, словно тонкая рыжевато-красная шерсть. Ближе к морю, где вода чуть солонее, полчища рачков, длиной в сантиметр, строят себе норки и сидят в них, захватывая проплывающие мимо питательные частицы крючковатыми антеннами. Малюсенькие, с пшеничное зерно улитки-риссоиды добывают пищу из верхнего кремообразного слоя ила, и с таким успехом, что из одного квадратного метра их извлекли более сорока тысяч.

Поближе к границе отлива, особенно там, где к илу подмешан песок, обитают черви пескожилы. Эти черви также питаются илом, но обогащают его, прежде чем поглотить. Каждый пескожил, длиной около сорока сантиметров и толщиной с карандаш, выкапывает норку в виде крутой дуги с двумя выходами на поверхность и укрепляет стенки, выстилая их слизью. Верхнюю часть у одного выхода из дуги он заполняет рыхлым песком, а затем, цепляясь щетинками на боках за стенки, начинает двигаться взад-вперед по дну норки, как поршень в насосе, втягивая воду сквозь свой песчаный фильтр. Органические частицы, которые она несет, застревают в песке. Перестав качать воду, червь принимается есть песок, переваривая все съедобное в нем, а остальное извергая в другой рог дуги. Примерно каждые три четверти часа он выталкивает извергнутый песок из норки, так что у выхода образуются аккуратные пирамидки. Там же, у самой поверхности воды закапываются сердцевидки. Эти моллюски не соперничают с пескожилом за ил, но всасывают питание прямо из воды через два коротких мясистых сифона.

При отливе все эти существа прекращают питаться и принимают меры, чтобы предохранить себя от высыхания. Ил вокруг риссоид еще совсем не слежался, и вода, отступая, уносит большую его часть, и крохотные улитки лежат друг на друге слоями толщиной в несколько сантиметров. Каждая запечатывает вход в раковину маленьким диском, завершающим ее ногу. Сердцевидки плотно сжимают створки своих раковин, а пескожилы просто остаются в норке, которая так глубока, что вода из нее не уходит.

Но высыхание - не единственная опасность, угрожающая этим существам в часы отлива. Все они уязвимы при нападении с воздуха, а к эстуарию теперь слетаются голодные птицы. Корм, который они выбирают, в значительной мере предопределяется величиной и формой клюва. Хохлатая чернеть и красноголовый нырок шарят в иле и хватают трубочников. Галстучники и зуйки с короткими острыми клювами объедаются риссоидами, молниеносным ударом извлекая свернутое спиралькой тело моллюска. Травники и песочники, чьи клювы вдвое длиннее, зондируют верхний слой ила в поисках рачков и небольших червей. Кулики-сороки с крепкими алыми клювами специализируются на серцевидках. Одни раскрывают створки раковин, другие выбирают раковины поменьше и потоньше и разбивают их. Кроншнепы и веретенники, обладатели самых длинных клювов, добираются до пескожилов и извлекают их из норок.

А река все несет новые осадки, и мели постепенно растут. На них начинает образовываться зеленая пленка водорослей, уплотняющая частички ила. Как только это происходит, в нем уже могут укореняться другие растения. Теперь илистые мели начинают быстро подниматься все выше, так как принесенные плещущими волнами частицы ила уже не уносятся назад отливом, но задерживаются корнями и стеблями растений. Мало-помалу они поднимаются настолько высоко, что скрываются под водой только в самые большие приливы. Берега их укрепляются, и обитателям эстуария приходится уступать свою территорию обитателям суши.

На европейских побережьях активная роль в этом процессе принадлежит солянке, небольшому растению, которое листьями-чешуйками и вздутыми полупрозрачными стеблями напоминает суккуленты пустынь. Собственно, сходство это не простое. Цветковые растения развились на суше, и все их химические процессы связаны с пресной водой. Морская вода им опасна, так как из-за растворенных в ней солей плотность ее выше, чем у их сока, и корни у них начинают источать влагу, а не всасывать ее. Поэтому растениям в соленой среде столь же необходимо накапливать в себе влагу, как кактусам в пустыне.

В тропических эстуариях ил задерживают мангровые леса, состоящие из кустарника и деревьев - и низких, и двадцатипятиметровой высоты. Происходят они из разных семейств, но условия жизни в солоноватых болотах привели к развитию у них у всех сходных особенностей.

Деревьям в первую очередь приходится разрешать проблему, как выстоять в вязком зыбком иле. Глубокие корни тут бесполезны, потому что теплый ил уже в нескольких сантиметрах под поверхностью лишен кислорода и кисел до едкости. Вот почему мангровые деревья обладают плоской корневой системой, которая лежит на поверхности ила, точно плот. Более высокие деревья получают дополнительную устойчивость благодаря изогнутым, отходящим от средней части ствола корням, служащим ему подпорками. Вместе с тем корни должны обеспечивать дереву не только устойчивость, но и питание; и горизонтальное положение корневой системы мангровых немало этому содействует, поскольку необходимые дереву питательные вещества не погребены в кислом иле, а лежат на его поверхности, где их оставил прилив.

Корни также помогают дереву получать кислород и избавляться от углекислого газа, продукта его жизненных процессов. Опять-таки кислорода в иле нет. Мангровые получают его непосредственно из воздуха через небольшие участки губчатой ткани в коре на корнях-подпорках. У тех же мангровых, которые такими корнями не обзавелись, ткань эта располагается на узловатых вертикальных выростах горизонтальных корней. У мангровых, растущих ближе к морю, развились конические дыхательные корни, которые в отличие от обычных корней растут вертикально вверх, опережая ил, осаждающийся там быстрее, и окружая дерево бесчисленными рядами острых колышков, которые больше всего напоминают какую-то фантастическую оборонительную систему в средневековом духе.

Соль причиняет мангровым те же трудности, что и солянке. Им также приходится сохранять влагу в своих тканях, и они препятствуют ее испарению теми же способами, что и растения пустынь - плотной восковой кожицей на листьях, расположением устьиц на дне крохотных ямочек. Но им еще необходимо предотвратить накопление соли в своих тканях, что серьезно нарушило бы их жизненные процессы. Некоторые мангровые умудряются не втягивать ее вместе с водой благодаря особой мембране, покрывающей корни, как, в частности, у солероса. Другие, лишенные такой защиты, всасывают корнями растворенную соль, но избавляются от нее до того, как ее концентрация станет опасной. Они либо имеют в листьях специальные органы, выделяющие наружу довольно крепкий соляной раствор, либо из сока она поступает в уже засыхающие листья, которые затем опадают вместе со всей лишней солью.

По мере накопления ила на обращенной к морю стороне мангрового болота мангровые растения тут же его осваивают с помощью особых семян, которые прорастают еще на ветках и выпускают стебель, достигающий у некоторых видов почти полуметровой длины. Одни такие семена падают прямо вниз на спутанные корни и внедряются там. Нижняя сторона выпускает корешочки, а стебель разворачивает листья. Другие опадают в разгар прилива, который уносит их. В солоноватой болотной воде они плывут стебельком вверх, но если отлив утаскивает их в море, в более плотной морской воде они поднимаются выше в воздух и опрокидываются. При таком горизонтальном положении зеленые клетки кожицы приступают к фотосинтезу и питают юное растеньице. Нежная почка на конце, которой предстоит дать листья, сохраняется влажной, не опаляется солнцем и все время охлаждается. В таком положении мангровый младенец остается живым до года, пропутешествовав за этот срок сотни километров. Если в конце концов течение занесет его в другой эстуарий с менее соленой водой, он снова примет вертикальную позицию, корнями вниз. Когда при отливе кончики корней коснутся мягкого ила, они начинают врастать в него и ветвиться с большой скоростью, и через некоторое время к небу поднимается новое мангровое дерево.

Мангровое болото могут пересекать несколько свободных проток, но в целом оно заросло так густо, что там застревает даже самый маленький и узкий челнок. Если вы намерены осмотреть такое болото, сделать это можно только пешком в часы отлива. Тут не самое лучшее место для прогулок. Густые изогнутые корни-опоры постоянно прогибаются под вашим весом и нога соскальзывает. Многие усажены острыми раковинами, которые расцарапывают вам голень, чуть вы поскользнетесь, или рассекают ладони, если вы пробуете за них ухватиться, чтобы не полететь головой вниз. Всюду пахнет гнилью. С корней капает и стекает струйками вода. В душном воздухе раздаются пощелкивания - это крабы и моллюски скрываются в свои убежища, постукивают клешнями и захлопывают раковины. Кругом пищат москиты и беспощадно жалят вас. Ветви над головой так переплелись, что ни малейший ветерок не приносит прохлады, а воздух до того насыщен сыростью, что пот льется с вас градом. И все же мангровое болото обладает своеобразной бесспорной красотой. Вода, просачивающаяся сквозь корни, бросает серебристые отблески на нижние стороны листьев. Пересекающиеся дуги корней-опор, торчащие из ила колышки и узлы дыхательных корней образуют бесконечные узоры. И повсюду кипит жизнь.

Целая армия самых разных животных хлопотливо собирает корм, оставленный отливом. По илу медленно ползают маленькие, похожие на литорин морские улитки, поедая обрывки водорослей. Крабы-привидения, пяти сантиметров в поперечнике, шмыгают по нему в поисках органических остатков, высматривая опасность глазами, которые помещены не на кончиках длинных стебельков, но окружают их, обеспечивая крабу поле зрения в 360°.Манящие крабы осторожно выбираются из своих норок и принимаются обрабатывать поверхностный слой: схватывают клешнями плотный комочек и подносят его к паре окаймленных щетинками челюстей, движущихся взад-вперед перед ротовым отверстием. Комочек слипшихся песчинок удерживается ложкообразными щетинками одной челюсти, а другие сметают с него все питательные частички в рот позади. Несъедобные песчинки накапливаются в нижней части ротового аппарата, где уплотняются в шарик, который краб забирает клешней и выбрасывает, переходя на новое место, чтобы повторить всю операцию сначала.

Самки манящего краба орудуют обеими клешнями, самцы же вынуждены обходиться одной клешней, такой же, как у самок, тогда как вторая заметно больше и ярко окрашена в розовый, голубой, лиловый цвет или же сияет белизной. Ее назначение - служить сигнальным флажком. Самец машет ею самке, одновременно выделывая пируэты. У разных видов хореография и семафор сочетаются по-своему. Одни приподнимаются на цыпочки и выписывают клешнями круги, другие отчаянно размахивают ими из стороны в сторону, третьи клешнями не шевелят, зато подпрыгивают. Но смысл неизменно один: самец готов к спариванию. Самка, узнав сигнал своего вида, рано или поздно подбежит к самцу, последует за ним в его норку, где они и спарятся.

Крабы возникли в море, где большинство их видов обитает и поныне, дыша с помощью находящихся внутри панциря жаберных камер, через которые пропускается насыщенная кислородом вода. Манящим крабам, однако, надо дышать и в воздухе. Они разрешают эту задачу просто, сохраняя воду в жаберных камерах. Естественно, что кислород в столь малом количестве воды скоро истощается, но краб тут же возобновляет его запас, прогоняя воду через ротовой аппарат и взбивая ее в пену. Вновь насыщенная кислородом воздуха вода возвращается в жаберную камеру.

Рыбы тоже вылезают из воды и ползают по илу мангров. Это илистые прыгуны. Самые крупные из них имеют длину около двадцати сантиметров. Как и крабы, они сохраняют воду в жаберных камерах, но обогащать ее кислородом не могут и регулярно возвращаются к протокам, чтобы заменить прежний запас на свежий. Но эти рыбы обладают абсорбирующей поверхностью, которой лишены заключенные в твердый панцирь крабы, - кожей. И значительную часть необходимого им кислорода получают сквозь нее, примерно как лягушки. Однако для этого кожа должна быть влажной, и прыгуны время от времени быстро перекатываются по илу, чтобы смочить бока.

Когда им необходимо стремительно метнуться вперед, чтобы схватить краба или избежать опасности, они заворачивают хвост вбок, щелкают им и пулей пролетают по илу. Однако обычно они продвигаются куда медленнее, опираясь на грудные плавники, которые внутри тела имеют костные подпорки, управляются сильными мышцами и снабжены суставом, так что создается впечатление, будто прыгун ползет, опираясь на локти. У некоторых видов еще одна пара плавников ближе к брюшку слилась в присоску, с помощью которой такие илистые прыгуны могут удерживаться на корнях и стволах.

Эти рыбы живут в мантрах во многих областях мира. В каждом болоте обычно обитают три главных вида. Самый мелкий остается в воде дольше всех и вылезает из нее только при полном отливе. Стаи их ползают в жидком иле у кромки воды, процеживая ее в поисках маленьких червей и рачков. Зона, затопляемая в первые часы прилива, принадлежит заметно более крупным прыгунам. Это вегетарианцы, довольствующиеся водорослями и другими одноклеточными растениями. У каждой рыбы есть свой участок, в котором она вырывает себе нору, ревниво охраняя ил вокруг. Иногда она обносит свою территорию низкими валами из ила общей длиной в несколько метров, чтобы не допускать на нее соседей, а также в какой-то степени предотвращать полное осушение ила. Там, где популяции многочисленны, эти участки смыкаются и вся отмель оказывается разделенной на многогранники. Внутри каждого прогуливается владелец, словно бык по огороженному лугу. Третий вид илистых прыгунов занимает наиболее высокую часть болота. Это хищники, охотящиеся на мелких крабов. Норы у них есть, но права на окружающую территорию не заявляются, и несколько прыгунов могут искать добычу на одном участке, не оспаривая его друг у друга.

Илистые прыгуны не только питаются вне воды, но и ведут там брачные ухаживания. Как большинство рыб, они при этом помахивают и вибрируют плавниками. Поскольку обе пары плавников у них служат для передвижения, в ритуале ухаживания используются два длинных спинных плавника. Обычно они прижаты к спине, но, приступая к ухаживанию, самец их вздыбливает, и они поражают взгляд яркостью окраски. Но одного этого мало, чтобы привлечь подругу: на плоском болоте небольшая рыбка видна только своим соседям. А потому прыгун самец, демонстрируя свою красоту возможно большему числу зрительниц, бьет хвостом и взмывает вверх, развернув знамена.

Вид, обитающий у кромки воды, насколько известно, никак не заботится о своем потомстве. Отлив уносит мальков, едва они вылупляются, и крохотные прыгуны присоединяются к другим малькам и личинкам, дрейфующим у морской поверхности. Подавляющее большинство их станет чьей-нибудь добычей или будет унесено в открытое море далеко от мангровых болот, и они погибнут.

Второй вид, однако, обеспечивает своей молоди кое-какую защиту. Самец выкапывает норку в середине огороженного участка и обносит вход в нее кольцевым валом. Ил тут настолько близок к уровню нестекающей воды, что внутри вала образуется прудок. Самец располагается на валу, куда к нему является самка. Спаривание происходит в укромной норке на дне прудика. Там же откладывается икра, и там остаются мальки даже в разгар прилива, пока не подрастают настолько, что уже способны спасаться от врагов.

Третий вид илистых прыгунов прудиков не сооружает - возможно, на более высоком уровне они плохо заполнялись бы. Зато норки их очень глубоки и уходят в ил более чем на метр. И на дне всегда стоит вода, так что на первых порах и молодь защищена.

Илистые прыгуны, как и манящие крабы или устрицы, по сути морские животные, приспособившиеся часть жизни проводить в воде, а часть - на воздухе. А некоторые животные переселились в болото из других мест и приспособились к тому же.

В Юго-Восточной Азии в мангры охотиться на илистых прыгунов приползает маленькая змейка, которая проникает даже к ним в норы. Она превосходно приладилась к жизни в воде: ноздри у нее замыкаются, а в глотке особый клапан закрывается, когда она разевает рот под водой, чтобы схватить добычу. Другая змея, близкая родственница первой, охотится не на рыбу, а на крабов, и выработала яд, особенно эффективный для ракообразных. У третьей змеи на носу, как ни странно, появились два подвижных щупальца, помогающие ей ориентироваться в мутной воде. В этих болотах обитает также поразительная лягушка, единственная в мире, чья кожа переносит соприкосновение с соленой водой. Она питается насекомыми и рачками.

Наиболее предприимчивые, любопытные и всеядные посетители мангров - это обезьяны, макаки-крабоеды. Макак на задних лапах бесстрашно входит в воду по пояс. Крабы - его любимое лакомство. Обычно проворный краб сначала успевает ускользнуть от обезьяны в норку, но та устраивается возле входа и терпеливо ждет. В конце концов краб осторожно выглядывает, проверяя, все ли вокруг спокойно, и вот тут макак его схватывает. Но ему следует соблюдать осторожность, ведь у краба есть клешни, и нередко охота завершается яростными воплями обезьяны, которая машет в воздухе пораненной лапой.

Дважды в сутки огромная иловая арена выступает на воздух и дважды затопляется. Вода возвращается быстро и бесшумно. Клубки корней исчезают под бегущей рябью, и мангровый лес преображается. Кое-кому из обитателей ила - червям, ракообразным и моллюскам - это приносит приятную передышку. Больше им не грозят нападения с воздуха или опасность высохнуть. Но для других положение ухудшается. Некоторые крабы настолько приспособились дышать воздухом, что погибают при длительном погружении в воду. И каждый сооружает над своей норкой свод, удерживающий пузырек воздуха - кислорода в нем крабу хватает до очередного отступления воды. Маленькие илистые прыгуны карабкаются вверх по корням, словно спасаясь от потопа. Возможно, это молодые особи, которые еще не обзавелись собственными территориями, а потому у них нет норки, чтобы укрыться в ней, когда с приливом в мантры приплывут крупные голодные рыбы. Да, молоди, пожалуй, безопаснее пережидать прилив на воздухе.

Питающиеся водорослями морские улитки также вползают вверх по корням рядом с прыгунами. Если бы они остались на илистом дне, где нет камней с укромными трещинами, то тоже могли бы стать жертвами рыб. Однако они не способны передвигаться с быстротой прыгунов, и им трудно опережать подъем воды, а потому они оставляют свои иловые пастбища задолго до того, как к ним подступит приливная вода, демонстрируя поразительно точное ощущение времени. Их внутренние часы подают им даже еще более сложные сигналы. Ежемесячно в определенные дни приливы бывают исключительно высокими, и улитки никак не успели бы вскарабкаться за пределы досягаемости. В такие периоды они не только не спускаются на ил между приливами, но, наоборот, всползают по мангровым корням повыше, чтобы не оказаться в ловушке.

Насекомые, которые кормились на иле, также, спасаясь от воды, во множестве располагаются на мангровых корнях и под листьями. Однако и там им грозит опасность. Вместе с прочими рыбами, рассчитывающими чем-нибудь поживиться в манграх, туда приплывают и брызгуны, держась у самой поверхности воды. Длиной они сантиметров двадцать с лишним, глаза у них большие, а нижняя половина рта выпячена. Зрение их настолько остро, что они вопреки ряби и рефракции различают насекомое, сидящее над водой. Наметив добычу, брызгун прижимает язык к длинной бороздке в нёбе, резко смыкает жаберные крышки и выбрасывает вверх струю, словно из водяного пистолета. Возможно, рыбе приходится повторить эту операцию и раз, и два, но она не сдается, так что в подавляющем большинстве случаев струя в конце концов сбивает насекомое в воду, где его тут же проглатывают. Насекомые, устраивающиеся повыше, привлекают других хищников. Крабы-привидения вскарабкиваются на деревья, переворачивают листья и схватывают клешнями сидящих там мух.

Укрывшиеся на корнях беженцы остаются в осаде несколько часов. Но вот рябь на воде исчезает, и несколько минут она кажется неподвижной. Начинается отлив. Вновь возникает рябь, но теперь она огибает корни с противоположной стороны: болото опять мало-помалу осушается. Уходя, вода оставляет свежие запасы съедобных кусочков для крабов и илистых прыгунов, а также новый слой липкого ила, который на самую чуточку расширяет территорию мангров за счет моря.

Если в эстуария суша наступает, то в других местах наступление ведется на нее. Там, где берег моря не защищен отложениями и особенно где он образует обрывы, волны бьют в его основание. Во время штормов волны, разбушевавшись, швыряют в обрыв песок и тяжелые камни. Эта постоянная бомбардировка безошибочно обнаруживает все слабые места обрыва - прячущиеся в нем трещины, чуть более мягкие слои породы - и со временем они превращаются в глубокие расселины и пещеры. Суша отступает, и только одинокие причудливой формы скалы напоминают, где не так уж давно проходила ее прежняя граница. Камни побольше ударяют в самый низ крутого берега, нанося ему наибольший ущерб, подрывая его. И вот обрушивается огромный кусок. Некоторое время груда камней будет защищать основание обрыва. Но мало-помалу обломками завладевает море - перекатывает более крупные с места на место, мелкие дробит на совсем уж маленькие осколки, которые затем подхватывает прибрежное течение и уносит с собой. Вновь обрыв лишается защиты, и море возобновляет свою атаку на сушу.

Животные не только обитают в этой опасной зоне разрушения, но и вносят в него свою лепту. Морские сверлильщики, двустворчатые моллюски, живут в мягких породах вроде известняков или песчаников. Створки их раковины соединены не связками, но своего рода шарниром. Моллюск выставляет с одного конца раковины мясистую ногу, прикрепляется к скале, а затем прижимает к ее поверхности зазубренные края створок и, покачиваясь из стороны в сторону, скребет камень поочередно то одной, то другой створкой. Очень медленно небольшая ямка превращается в туннель длиной до тридцати сантиметров, в дальнем конце которого сверлильщик и располагается, протянув два соединенных сифона по каменному коридорчику наружу, чтобы через них всасывать и выбрасывать воду в полной безопасности от ударов камней, которыми играют волны. Но спокойная жизнь продолжается лишь до тех пор, пока каменная глыба не будет так источена, что развалится на куски. Тогда сверлильщик должен незамедлительно приступать к высверливанию нового туннеля, покуда цел.

Морские финики тоже забираются внутрь известняков, но не просверливая их, а растворяя породу кислотой. Собственные их раковины, как у любых моллюсков, состоят из того же вещества, что и известняки - из карбоната кальция, и кислота растворила бы заодно и раковины, не будь они покрыты коричневатым роговым слоем, который и придает им сходство с финиками. Чем выше над линией отлива обитает морской организм, тем с большими трудностями он сталкивается: дольше остается вне воды между приливами, легче может передвигаться на солнце и получает более обильные дозы очень ему неприятных дождевых струй. Эта шкала опасностей привела к появлению четких зон. В каждой господствуют организмы, лучше всего справляющиеся с данной комбинацией трудностей, а потому скалистые берега исполосованы самым поразительным образом.

В отличие от ила камни предлагают растениям надежную опору и скалистые берега обычно одеты морскими водорослями. На первый взгляд может показаться странным, что в море не существует растений, сравнимых по сложности с цветковыми растениями суши. Но у последних значительная часть тканей служит для разрешения проблем, в море не существующих. Растение на суше вынуждено усердно всасывать воду, без которой жизнь невозможна, и распределять ее по всем частям своего организма. Оно должно тянуть крону ввысь, чтобы конкуренты не затенили его, не лишили необходимой доли солнечного света. Ему необходимы средства, которые обеспечивают соединение мужских и женских клеток, и средства, благодаря которым семена попадают в новые места. А потому на суше растения обзавелись корнями, стеблями, стволами, листьями, цветками и семенами. Но в море все эти проблемы решает вода. Она обеспечивает водорослям и поддержку, и всю нужную им влагу. Она же переносит половые клетки, когда те высвобождаются, и разбрасывает споры. Поскольку у водорослей нет сосудов, полных сока, соленость воды не создает никаких проблем с сохранением их внутренних жидкостей. Морским водорослям, как и всем другим растениям, кроме грибов, естественно, необходим солнечный свет, а он особенно глубоко в толщу воды не проникает. Поэтому водоросли по большей части либо свободно плавают, либо прикрепляются ко дну, но там, где относительно мелко.

Чуть ниже границы отлива растут бурые водоросли и ламинарии - они очень напоминают ремни и местами образуют густые массы многометровых лент, колышащихся у поверхности, где светло. Они крепко цепляются за камни ризоидами, которые в отличие от корней сухопутных растений не имеют всасывательной функции и служат просто якорями. Водоросли эти выдерживают некоторое соприкосновение с воздухом при особенно низких отливах, но ближе к берегу они жить не могут. Там их место занимают фукусы, растения поменьше, с пузырьками газа в лопастях, благодаря которому они держатся у поверхности ближе к свету. Еще выше обитают фукусы других видов. Вода там никогда не бывает глубокой, и эти фукусы обходятся без пузырьков в коротких лопастях, которые не требуется поднимать. У всех этих водорослей приливной зоны поверхность покрыта слизью, удерживающей влагу долгое время и предохраняющей их от высыхания. Виды у самого высокого предела переносят соприкосновение с воздухом на протяжении четырех пятых всего времени. У берегов растут и многие другие виды водорослей, однако бурые преобладают почти всюду и придают каждой зоне ее характерный вид.

Некоторые береговые животные также обосновываются в определенных зонах. У самого верхнего уровня, недоступного даже для наиболее неприхотливых фукусов, куда не достигает и самый высокий прилив, а морская вода попадает лишь в виде брызг, обитают крохотные морские желуди. Прикрепившись к камням, плотно закрыв крышки раковинок, эти усоногие ракообразные отлично сохраняют внутри необходимое им очень небольшое количество влаги. Потребность в пище у них столь мала, что они, как это ни невероятно, умудряются извлекать достаточное питание из брызг.

Несколько ниже скалы нередко опоясаны плотной синеватой полосой мидий. Эти моллюски не способны оставаться на воздухе так долго, как морские желуди, что определяет верхнюю границу мест их обитания. Нижнюю устанавливают морские звезды. Охотничьи приемы этих хищниц прямолинейны, требуют много времени, но губительны. Звезда взбирается на мидию, обхватывает ее лучами, по нижним краям которых расположены присоски, так называемые амбулакральные ножки. Медленно-медленно звезда размыкает створки раковины, выпячивает из ротовой полости в центре тела желудок, прижимает его прокладкой к мягким частям тела мидии, растворяет их и всасывает. Морские звезды кишат на морском дне чуть ниже границы самых низких отливов и пожирают там различных моллюсков. Выжить в подобных условиях мидиям очень трудно. Но вне воды морские звезды питаться не могут, хотя погибают на воздухе отнюдь не сразу, и потому в полуметре выше отлива условия для существования мидий уже более благоприятны, а метрах в двух-трех над ней они и вовсе завладевают берегом.

К камням мидии прикрепляются пучком липких нитей, и там, где прибой относительно сильный, удержаться им трудно. Тогда их место могут занять родственницы морских желудей - морские уточки. Их тело величиной с крупную фасолину заключено между известковыми пластинками, а на камнях они надежно удерживаются с помощью длинного морщинистого стебелька толщиной в мизинец.

В этой внутриприливной зоне рядом с мидиями и морскими уточками обитает еще много животных, которые, правда, не занимают столь господствующего положения. На раковинах мидий селятся морские желуди, более крупные, чем их родичи в зоне брызг. Ими питаются голожаберные улитки, моллюски без раковин. В углублениях между камнями, где вода остается и в часы отлива, помахивают щупальцами многоцветные актинии. По камням медленно ползают щетинистые, как подушечки для булавок, круглые морские ежи, соскребая с них водоросли зубами, торчащими из ротового отверстия в середине их брюшной стороны.

Хотя эти зоны со специфическими сообществами животных и растений кажутся такими четкими, а границы их - такими определенными и строгими, они никак не могут быть названы постоянными и неизменными. Их обитатели всегда готовы воспользоваться малейшей возможностью расширить свою территорию. Достаточно сильной буре сорвать парочку мидий - ив сплошном их ковре образуется проплешина. И уж тут волны могут содрать их целые полосы. А в воде всегда плавают крохотные флотилии личинок, как мидий, так и усоногих ракообразных, только и ждущих возможности куда-нибудь прикрепиться. И вполне вероятно, что морским уточкам удастся захватить плацдарм на территории мидий.

На северо-западном побережье Америки у одной морской водоросли выработался способ активного вторжения на мидиевые банки. Ее упругий полуметровый стебель завершается венчиком изогнутых скользких пластин, придающих ей сходство с миниатюрной пальмой. Эта своеобразная крона позволяет водоросли расправляться с мидиями. Весной молодая водоросль благодаря счастливому стечению обстоятельств может уцепиться этим своим приспособлением за раковину мидии. Летом в часы отлива морская пальма выбрасывает споры, которые сползают по пластинам на окружающие мидии и застревают между ними. С наступлением осенних штормов волны, которые при обычных обстоятельствах не причиняли мидиям особых неудобств, могут угодить под крону пальмы и унести водоросль. Поскольку водоросль прикрепляется к раковине крепче, чем сама мидия к камню, она утаскивает мидию с собой. Теперь молодые морские пальмы на мидиевой банке получают больше простора и быстро занимают очистившийся камень новым поколением.

Взятые в отдельности, эти обитатели морских берегов не могут рассчитывать на долгую жизнь. Рано или поздно неугомонные волны раздробят камни в порошок. Береговые течения подхватывают осколки и уносят прочь, непрерывно рассортировывая их по размеру, а потом выбрасывают с подветренной стороны какого-нибудь мыса или выстилают ими дно бухты.

На таких песчаных берегах жизнь много скуднее, чем в других местах литорали - пограничной полосы между морем и сушей. Здесь каждая волна каждого прилива и отлива вспахивает поверхность песка минимум на несколько сантиметров, так что водорослям закрепиться невозможно. А потому растительноядные животные не образуют там сообществ. И реки не приносят туда дважды в день запасов пищи. Съедобные же частицы, которые оставляют на песке волны, не могут обеспечить питанием сколько-нибудь крупных животных, потому что слои песка действуют как фильтры в отстойниках. Постоянное поступление в песок насыщенной кислородом воды позволяет бактериям вольготно существовать до определенной его глубины. А они быстро разлагают и поглощают около 95% всех органических веществ, принесенных волнами. Поэтому никакой червь не способен существовать, поедая песок, как черви в мантрах - ил. Обитатели песчаного берега, извлекающие пищу из воды, должны опережать бактерий, живущих в песке.

Черви сабеллиды выходят из положения, склеивая себе трубку из песчинок и осколков ракушек, конец которой торчит над песком на несколько сантиметров, и высовывая из нее венчик щупалец, чтобы выбирать взвешенные в воде съедобные частицы. Морские черенки для безопасности закапываются в песок, но выставляют в чистую воду над собой две трубки и всасывают через них струю в фильтр между створками. Краб-маска ведет сходный образ жизни. У него нет мясистого сифона, как у моллюсков, а потому он сооружает всасывательную трубку, складывая вместе две антенны. Некоторые виды морских ежей тоже погребают себя в песке. Иглы у них много короче, чем у их родичей, жителей скалистых берегов. С помощью этих игл они и закапываются, вращая их, словно на шарнирах, что придает этим морским ежам сходство с миниатюрными молотилками. Закопавшись, еж скрепляет песчинки вокруг слизью, сооружая для себя таким образом камеру с крепкими стенками. Морские ежи, как и морские звезды, обладают амбулакральными ножками-трубочками. У закапывающихся ежей пара ножек очень удлинилась, и еж выставляет их сквозь песок. Покрывающие ножки реснички гонят воду по трубкам, так что еж получает через одну растворенный в ней кислород и съедобные частички, а через вторую извергает отходы. Этих спрятавшихся в песке ежей редко приходится наблюдать живыми, но вот их красивые выбеленные скелеты часто выносятся волнами на пляжи. Вид, закапывающийся относительно глубоко, имеет сердцевидную форму, а живущие ближе к поверхности - круглую и плоскую.

Больше всего пищи на пляже - к большому неудобству для очень многих морских животных - скапливается у верхней границы прилива, где волны оставляют большое количество всяческих органических остатков: обрывки бурых водорослей и фукусов, сорванных со скал, медуз, которых ветер пригнал к берегу, дохлую рыбу, яйца моллюсков - слагаемые меняются от прилива к приливу и от одного времени года к другому. Морские блохи - рачки-бокоплавы - получают всю необходимую им влагу из сырого песка и большую часть дня прячутся под мокрыми кучами выброшенных на пляж водорослей. Когда с наступлением ночи воздух остывает, они выбираются наружу - по 25 тысяч на один квадратный метр - и принимаются уничтожать разлагающиеся растения и трупы животных. Но они являются удачливым исключением. Большинство морских обитателей пляжа не в состоянии добраться до этих богатств.

Однако на южном побережье Африки один моллюск, плужница, усовершенствовал весьма хитроумный способ добираться до этих кладов, затрачивая минимум усилий, и с минимумом риска. Улитка лежит, закопавшись в песок у границы отлива. Когда волны прилива перекатываются через ее убежище, плужница выползает из песка и засасывает воду в ногу. Нога раздувается и принимает форму, напоминающую лемех плуга, хотя функция ее ближе к доске для сёрфинга - волна несет ее, а значит, и улитку выше на берег, опуская моллюска на песок там же, где и прочий свой груз. Улитка эта очень чувствительна к привкусу продуктов разложения в воде и, обнаружив его, втягивает ногу и ползет туда, где он сильнее. Вокруг дохлой медузы за считанные минуты собираются десятки плужниц. Они тут же приступают к еде, пока прилив не достиг высшей точки и их добыча окружена водой. Оказаться у верхней границы прилива для них опасно: занятые едой, они могут упустить начало отлива и остаться на сухом берегу. Когда вода поднимается выше, плужницы оставляют свою добычу и закапываются в песок, из которого выбираются только с отливом, раздувают ногу и скатываются с волнами на большую глубину, чтобы там в песке дожидаться следующего прилива.

Лишь немногие морские животные способны остаться в живых, попав за верхнюю границу прилива. Черепах к таким экскурсиям понуждает их происхождение. Предки их жили на суше и дышали воздухом. За неисчислимые тысячелетия морские черепахи стали великолепными пловцами, научились нырять и оставаться под водой в течение долгого времени, а ноги их преобразились в длинные широкие ласты. Но яйца черепах, как и яйца всех пресмыкающихся, могут развиваться только на воздухе - зародышу необходим газообразный кислород, иначе он погибнет. А потому каждый год половозрелые самки черепах, спарившись в океане, должны покидать его безопасные просторы и выбираться на сушу.

Ридлеи, едва ли не самые мелкие из морских черепах, чуть более полуметра длиной, размножаются колоссальными скоплениями, представляющими собой поразительнейшее зрелище. На двух-трех уединенных пляжах в Мексике и Коста-Рике в течение нескольких ночей между августом и ноябрем (точное время ученые еще не научились определять) из моря выходят сотни тысяч черепах и ползут по пляжу. Сохранившиеся от предков легкие и плотная кожа не дают им ни задохнуться, ни высохнуть, но вот ласты плохо приспособлены для передвижения по суше. Однако черепах ничто остановить не может. Они ползут и ползут, пока не добираются до верхней границы пляжа, где начинается растительность. Там они принимаются выкапывать гнездовые ямы. Их так много, что они взбираются друг на друга, выискивая подходящее место. Энергично копающие ласты забрасывают песком соседок, задевают их панцири. Но вот яма готова. Черепаха откладывает в нее около сотни яиц, тщательно засыпает их песком и возвращается в море. Так продолжается три-четыре ночи, и за это время на одном пляже могут побывать до ста тысяч ридлей. Развитие зародыша длится сорок восемь суток, но нередко до истечения этого срока на пляж являются новые полчища черепах. Вновь песок усеивают ползущие пресмыкающиеся. Они тоже начинают копать ямы, и многие совершенно случайно разоряют гнезда своих предшественниц. Повсюду вокруг валяются кожистые оболочки и разлагающиеся зародыши. Лишь одно яйцо из пятисот проходит весь цикл развития, и на свет выбирается молодая черепашка. И это еще очень удачное соотношение.

Факторы, управляющие этой массовой откладкой яиц, пока толком не установлены. Возможно, ридлеи в таких количествах посещают столь малое число пляжей лишь потому, что их туда приносят течения. С другой стороны, если бы они более равномерно распределяли свои выходы на сушу в течение года, около их пляжей сосредоточились бы большие постоянные популяции хищников, таких, как крабы, змеи, игуаны и коршуны. При современном же положении вещей на этих пляжах в остальное время корма так мало, что черепахи почти не встречают там подобных врагов. Если дело обстоит именно так, то подобная массовость приносит свои плоды: и в Тихом, и в Атлантическом океанах ридлеи остаются одними из наиболее часто встречающихся черепах, тогда как численность других видов заметно сократилась, а некоторым грозит полное исчезновение.

Самая крупная из них всех кожистая черепаха достигает в длину свыше двух метров и весит более полутонны. От всех прочих черепах она отличается тем, что панцирь у нее не роговой, а из твердой, словно резина, кожи с продольными гребнями. Она обитает в открытом море и ведет одиночный образ жизни. В тропических морях кожистая черепаха встречается повсюду, но ее вылавливали и далеко на юге - в Аргентине и на севере - у берегов Норвегии. Гнездовые пляжи этого вида были найдены лишь четверть века назад. Обнаружены два: на восточном побережье Малайского полуострова и в Южной Америке - в Суринаме. На оба кожистые черепахи выбираются откладывать яйца в течение трехмесячного сезона по нескольку десятков особей в одну ночь.

Самки обычно появляются в темноте во время прилива, когда восходит луна. В волнах прибоя возникает темный бугор, поблескивающий в лунном свете. Опираясь на огромные ласты, черепаха выбирается на сырой песок. Через каждые несколько минут она останавливается передохнуть. Ей требуется не менее получаса, чтобы всползти на достаточную высоту, так как гнездо должно находиться вне досягаемости волн, а с другой стороны, копать можно только во влажном песке, который не осыпается. Нередко самка находит подходящее место лишь после двух-трех неудачных проб. Но уж тогда она работает с большим усердием: из-под передних ласт песок так и летит назад. Вскоре широкая яма становится и достаточно глубокой. Тогда осторожными и точными движениями заднего ласта самка выкапывает в ее дне узкий вертикальный туннель.

К звукам, разносимым воздухом, она практически глуха, и человеческие голоса ее не тревожат. Но стоит посветить на нее фонариком, пока она ползет по пляжу, и она может вернуться в море, не отложив яиц. Когда же гнездо готово, даже самый яркий свет не заставит самку прервать кладку. Прижав задние ласты по сторонам яйцеклада, она быстро, группу за группой, направляет белые шары яиц в туннель, тяжело вздыхая и постанывая. Из ее больших блестящих глаз сочится слизь. Через полчаса все яйца отложены, и самка бережно засыпает яму, приминая песок задними ластами. В море она обычно возвращается не сразу, а ползает по пляжу, иногда принимаясь копать, словно старается запутать след. Во всяком случае, к тому времени, когда самка направляется к воде, пляж позади нее настолько перерыт, что распознать гнезда почти невозможно.

Впрочем, подсматривающим за ней людям гадать особенно не требуется. В Малайзии и Суринаме в течение сезона еженощно от вечерней зари до утренней за пляжем ведется наблюдение, и яйца извлекаются из гнезда чуть ли не прямо из-под откладывающей их самки. В настоящее время ничтожную часть этих яиц покупают государственные организации с тем, чтобы вывести черепашек в инкубаторах, львиная же их доля продается на местных рынках и съедается.

Не исключено, что нам пока известны не все гнездовые пляжи кожистой черепахи. Быть может, некоторые из этих морских путешественниц выходят на берег каких-нибудь необитаемых островков и там откладывают яйца, не тревожимые человеком. Странствуют так не они одни. Обитатели литорали, которые, став взрослыми, уже не могут удаляться от мелководий, на более ранних стадиях своего развития успели попутешествовать в виде семян и личинок, яиц и молоди. И для них остров может оказаться не плотно населенным местом, где конкуренция столь же велика, как на их родном побережье, но убежищем, предлагающим им свободу для эволюционирования в совсем новые формы.

Дэвид Эттенборо. ЖИВАЯ ПЛАНЕТА. ИЗДАТЕЛЬСТВО “МИР”. Москва 1988

В статье описаны аквариумные рыбы Африканского материка:

рек Конго, Нила, Малавии - Ньяса и Танганьики

(перевод)

Западную и центральную часть Африканского материка занимают влажные экваториальные леса. Климат Экваториальной Африки отличается постоянством. Изо дня в день повторяется: безоблачное утро, днем собираются кучевые облака, которые после обеда проливаются ливнями с грозой, а потом наступает украшенная темными перистыми облаками вечерняя заря всех оттенков - от желтого до багрового. Воды с дождями выпадает больше, чем испаряется, поэтому здесь вечнозеленые леса, много рек, речушек и ручьев, между которыми разбросаны болота, ставки, просто ямы с водой, лужи. Здесь, на Восточно-Африканском плоскогорье, берет свое начало могучая река Нил, из многочисленных притоков черпает силу полноводная Конго.

В насыщенной кислородом, но прохладной для теплого климата и бедной на органические вещества воде рек, животный и растительный мир преимущественно бедный. Это объясняется тем, что здесь каменистое дно, недостаточное количество кормовых организмов и сильное течение. Чтобы не потерять друг друга хотя бы во время размножения, самец маленькой кнерии (вьюнные) вынужден присасываться к самке специальными присосками, которые образовались у него на жаберных крышках. Внутренняя поверхность присоски рельефная и помогает рыбе крепче держаться. Если бы не было этого, молоки и икру бурный поток вмиг бы раскидал, в разные стороны и икра осталась бы неоплодотворенной.

Чуть ниже течение замедляется, многочисленные притоки увеличивают реку. Воды болотистых притоков имеют коричневую окраску. Жесткость воды не превышает 1-2 градусов. Дно покрывает толстый слой ила и полусгнивших листьев. Такие реки называют «черными». Вода в них бывает иногда настолько кислая, что рыбы и растения избегают ее, и только после наводнения на иле на короткое время появляются зеленые ростки.
Есть и «белые» реки. Они протекают в местностях с глинистой почвой, вымывают из нее частицы и становятся мутно желтыми, красноватыми или беловато-серыми. Жесткость воды в них от 0 до 3-4 градусов. Через загрязненность такие реки также малонаселенные.
В среднем течении реки много простейших, веслоногих рачков, насекомых, а также рыб, земноводных, водоплавающих птиц и зверей. Растительность на болотистых берегах подходит к самой воде, склоненные ветви деревьев нависающих над водой. Среди рыб преобладают хорошие пловцы. Это представители семей харациновых и цихловых. Немало в реках и барбусов. На дне живут сомы. Под затопленными стволами деревьев стоят головой к течению стаи плоских рыб-ножей, призраками проплывают африканские стеклянные сомы.

На песчаных плесах Конго живет тетраодон миурус . Эта рыба-шар до самых глаз зарывается в грунт. Желто - коричневая с темными точками кожа незаметна на фоне дна. Тело угловатое, раздувается слабо.
Полосатые рыбы фахаки распространены в Африке на большой территории - от истоков Нила до Гвинейского залива. Живут они в пресной и морской воде. Образуют большое количество подвидов и местных форм. Фахаки из озера Рудольф имеют длину до 6 см, тогда как обычно рыбы этого вида бывают длиной до 40 см.
Основную массу растений составляют роголистник, валлиснерия, водяной папоротник, элодея. На поверхности плавают риччия, пистия и ряска.

Вдоль заболоченных берегов и в дельтах рек образуются сплошные поля нимфеи . Есть немало их видов. Распространены они так же повсеместно в Евразии, Африке и Америке. В нашей стране один из видов нимфеи называют кувшинками белым. Выведены десятки цветных сортов нимфей для разведения в декоративных прудах. Цветки имеют желтое, розоватое, светло-красное, голубое или слегка фиолетовую окраску. В аквариумах распространена и популярна нимфея пестрая. Ее тоненькие, волнистые по краям подводные листья изменяют цвет от зеленого до зелено-фиолетового в зависимости от освещения. По всей пластине разбросаны нежно красные или коричневато-фиолетовые пятнышки. Нижняя сторона листьев розово-фиолетовая. Листья красной нимфеи имеют красный цвет. Цветки тропической кувшинки открываются в полночь. В отличие от нашей кувшинки, у аквариумных нимфеи отсутствует толстое ползучее корневище, а образуются клубень. Размножаются боковыми побегами.

В тенистых лесах Африки, в водоемах растут кусты папоротника больбитис . Ажурные, словно вырезанные, темно-зеленые листья этого папоротника отходят от ползучего корневища. Корни в почву не лезут, но со временем могут закрепиться на поверхности подводных предметов. Рост растения до 30 см. В аквариуме она размножается делением корневища.
Часто в аквариумах встречается и анубиас - небольшие болотные растения с плотными глянцевыми листьями яйцевидной и овальной формы. Желтое соцветие анубиаса окутано белой полоской. Анубиас растут вдоль самого уреза воды. Листья их остаются на воздухе, а корни погружены в мягкий грунт. Под водой анубиасы растут медленно.

Над водой летают тучи комаров, а в воде живут их личинки, их собирают широким ртом рыбы - бабочки. Быстрыми сильными колебаниями удлиненных лучей хвостового плавника они разгоняются, выпрыгивают из воды и, растопырив огромные грудные плавники, вылетают на два-три метра в погоне за насекомыми. Добыча сбивается также и брызгами воды, образующиеся во время прыжков рыб.
Около дна между стеблями растений и плавают неолебиасы - рыбы подотряда харациновидных. Длиной они 3,5 см. Спина оливково-коричневая, у самца бока коричневато-красные, ближе к брюшку - желтоватые. Вдоль тела проходит темная полоса, ограниченная сверху золотистой линией. На основе хвостового плавника есть темная крапинка. Анальный плавник красный с узкой темной каймой. Хвостовой и прямоугольный высокий спинной плавник кремовые. Самки неолебиасов окрашены менее ярко. Маленький жировой плавник позади спинного, характерный для большинства харациновидных рыб, у неолебиасов отсутствует. Рот у них маленький, помещается на конце головы, поэтому еду им надо выбирать небольшую по размеру. Температура в аквариуме должна быть 20...24 С. Размножаются так же, как южноамериканские харациновидные рыбы.
Удлиненные, пестрые, хищные фаго - также представители харациновидных рыб. В зарослях растений они охотятся на головастиков, мальков. Ночью фаго меняют многочисленные ктенопомы - африканские лабиринтовые рыбы.
Кроме лабиринтовых, ряд окунеобразных широко представлен в африканских водоемах цихловыми или цихлидами. Они похожи на лабиринтовых, но тело у них немного массивнее.
Цихлиды избегают сильного течения и болот. Много видов встречается в солоноватых водах прибрежных водоемов и в устьях рек.
По поведению цихловые рыбы - территориальные. Каждый самец, и изредка самка, занимает определенный участок среди густых зарослей возле куста или щели между камнями, пищу добывают они на дне. Рыбы длиной более 5-6 см охотятся за мальками. Крупнейшие африканские цихлиды - тиляпии выкапывают и поедают водяные растения.
В аквариуме цихлид лучше содержать в не очень свежей, но и не в старой воде. 1/5-1/4 воды раз в две недели заменяют на отстоянную водопроводную. На дно аквариума кладут горшки, коряги, каменные норки. Растения размещают так, чтобы впоследствии образовались заросли. В схватках за тайники определяется вожак - владелец крупнейшей участка. Кормят рыб разнообразным живым кормом, растительными добавками. Рыбы часто, охотно роются в грунте. Поэтому чистоту воды могут обеспечить лишь хорошие фильтры.

В лесных озерах Ю.Нигерии живут цихлиды - попугаи. Тело этих рыб удлиненное. Самец желтовато - коричневый с синим или фиолетовым оттенком. Вдоль тела и ромбовидного хвостового плавника идет черная полоса. На стороне, возле анального плавника, есть пурпурное пятно. Длинный спинной плавник темно-серый с серебристым или золотистым верхним краем, у некоторых рыб с пятнами. Нижняя часть хвостового плавника серая, верхняя - розовая, иногда с несколькими пятнами. Брюшные и анальные плавники голубые. Длина тела самцов до 9 см. Тело самки выше, полнее. Брюшко полнее, округлое, пурпурное. Золотистая полоса на спинном плавнике шире, с одной-двумя темными пятнами в задней части. Жаберные крышки фиолетовые, блестящие. Длина тела до 7 см. У всех цихлид, в зависимости от состояния рыбы, условий жизни, времени суток, присутствия предводителя или лица противоположного пола окраска меняется. Испуганные или отдыхающие попугаи обесцвечиваются.

Содержать попугаев лучше стаей в аквариуме объемом не меньше как на 40-60 л. Температура воды должна быть 22...24 С, жесткость до 10 градусов. Для размножения попугаев воду частично смягчают, и нагревают до 26... 28 градусов С. Пару рыб лучше поместить в отдельный аквариум с цветочным горшком. Снизу или сбоку в горшке делают отверстие, в которое могли бы заплывать взрослые рыбы. В природных условиях перед размножением рыбы роют под камнем или корягой норку. Аквариумные рыбы тщательно осматривают и чистят горшок. Такой ритуал для пары просто необходим. В это время окончательно формируется их готовность к нересту, заканчиваются последние перестройки в организме. Совместная расчистка заброшенного песком отверстия в горшке укрепит отношения между самцом и самкой.
После нереста внутри горшка остается 120 красноватых икринок. Все цихлиды беспокоятся о потомстве. Попугаи обмахивают икру плавниками, склевывают поражены бактериями икринки. Через три дня появляются личинки, которые повисают на стенках горшка. Через пять дней они становятся мальками, плавают, питаются перетертым кормом - инфузориями, личинками артемии, «живой пылью». Производители еще длительное время досматривают своих мальков. Днем маленькие попугаи плавают вблизи взрослой рыбы поедают мелкую живую пищу. Если семейка переплывает с места на место, то все малыши держатся группкой позади взрослой рыбы так, чтобы видеть ее под определенным углом, то есть, чем больше рыба, тем дальше от нее держатся мальки. Если это необходимо, взрослые рыбы перетирают пищу для мальков, измельчают червей, личинок, насекомых. Сколько должна продолжаться забота, мальки определяют сами, выделяя в воду пахучие вещества. Чувствуя этот запах, попугаи родители бросаются на незваных гостей, не уплывают далеко от потомства.

Не меньшую заботу о потомстве проявляют и распространены в Экваториальной Африке хромисы красавцы . Взрослых рыб лучше содержать парами: в общем аквариуме они затевают смертельные драки с рыбами своего вида и другими. Хромисы-красавцы в природных условиях бывают длиной 10 см, в аквариумах - вдвое меньше. Рыбы длиной 7 см могут размножаться.
Несмотря на непомерную агрессивность, много любителей содержат этих рыб благодаря их очень красивой окраске. Тело их багрово-красное. На плавниках зеленовато-голубые сияющие точки. На жаберной крышке, посередине тела и возле хвостового плавника есть по черной метке в оправе голубых бликов. У самок передняя часть тела более золотистая.
Общаются взрослые цихлиды с мальками при помощи движений плавников, разнообразных поз тела. Особенно хорошо это заметно у ярких хромисов красавцев. Так мальки собираются под самкой в вырытой на дне впадине, когда она быстро дергает спинным плавником, то опуская, то раскрывая его. Голубые блики света при этом исчезают и снова вспыхивают. Мальков, которые не заметили сигнала самки, подбирает отец. Осматривая каждый закоулок своей территории, рыба разыскивает малышей и забирает их в свой просторный рот. При этом у мальков рефлекторно сжимается плавательный пузырь, они становятся тяжелее воду и неподвижно лежат во рту. Так же неподвижно они лежат и в гнезде.
И все-таки, как бы не беспокоились цихлиды о своем потомстве, они съедают часть его после окончания периода ухода. Это просто необходимо в природе для сохранения вида. Охотиться на собственную молодежь - это единственный способ выжить в замкнутом водоеме, присущий не только для цихлид. Ведь мальки питаются микроскопичной животной и растительной пищей, которой взрослые рыбы питаться не могут.
Пельматохромис Гюнтера встречается в водоемах от Ганы до Камеруна. Самцы длиной 20 см (в неволе - около 10). Самки мельче. Тело рыб высокое, голова большая. Окраска самца серовато - коричневая. От жаберной крышки до хвостового плавника тянутся три темные полосы. Жаберные крышки с голубым металлическим блеском. Грудные плавники также голубые, другие плавники серые. Спинной плавник с ярко - красной каймой, хвостовой с ярко-голубыми черточками. Окраска самки ярче. Коричневатое тело, на брюшке большое ярко-красное пятно. Жаберные крышки желтые с голубым оттенком. Грудные плавники красновато - голубые, остальные - серые, хвостовой слегка голубой. Верхняя треть спинного плавника золотистая, по плавнику разбросаны выразительные черные точки.
Пельматохромисы Гюнтера агрессивны к другим рыб, особенно во время нереста. Их можно содержать с миролюбивыми большими цихлидами и барбусами. Вода должна быть такой, как для всех рыб экваториальной Африки: смягчена, не очень свежая.
Готовясь к нересту, рыбы своими толстыми губами очищают плоский камень и откладывают на него 150-200 желтовато-серых икринок. После оплодотворения и самец, и самка забирают икру в рот. Кожа на нижней челюсти растягивается образуя прозрачный мешок. Сквозь кожу видно, как рыба все время перемешивает икринки, обеспечивая доступ к ним кислорода, счищает микроорганизмы с их оболочки. Если икру инкубирует только один из родителей, другого следует высадить из нерестилища, потому что рыба пытается отобрать икру себе. При совместном вынашивании икры во время питания пельматохромисы Гюнтера передают икру друг другу. При температуре 26...28С из икры через три дня появляются мальки. Родители уже не могут удержать их во рту, и мальки расплываются в поисках пищи. Взрослые рыбы помогают им найти в почве личинок насекомых, червей, пережевывают их и выплевывают малькам. Еще через 3-4 дня родителей рекомендуется отсадить. Молодежь начинает самостоятельно питаться.
Сравнивая количество икры у разных видов рыб, можно заметить, что чем меньше они заботятся о своем потомстве, тем больше икры откладывают. Ктенопомы, например, также относятся к лабиринтовых, но не строят гнезд. Икринки, которые поддерживаются большой жировой каплей, плывут на поверхности по течению, рассеиваются ветром и волнами. Икра погибает, попадая в неблагоприятные условия, ее поедают птицы, земноводные и насекомые. Рыбы за один нерест выбрасывают десятки тысяч икринок. И это далеко не предел. Много видов морских рыб, обитающих в открытом океане, откладывают десятки миллионов икринок. До зрелого возраста доживают считанные единицы рыб, остальные погибает по разным причинам. У рыб, которые заботятся о своем потомстве, количество икры значительно меньше.
Когда родители или один из них вынашивает икру во рту, то она практически не погибает. Из нее выходят все личинки. Так, у пельматохромисов Гюнтера 150-200 икринок, а у хромиса 80.

Разветвленная речная система образует со временем численные заливы, старицы, отрезанные от реки части русла. Старые водоемы начинают заиливаться, зарастать и превращаться в болота. Каждый водоем имеет свой характерный состав живых существ, больше всего приспособленных к жизни в ней. Так, в реках Африки, особенно ее экваториальной части, проживают рыбы-слоны. Они хорошо приспособлены к этому. Рыбы-слоны имеют хоботок на нижней челюсти. Рот открывается на конце хоботка. Хоботком они добывают пищу из мягкого ила, который оседает в ямах иногда несколько - метровым слоем. Рыбы плавают в полной темноте, поэтому глаза у них небольшие, они видят плохо, ощущают окружающие предметы с помощью биолокации. Двести раз на секунду специальная группа мышц на хвостовом стебле рыбы производит слабый электрический импульс. Вокруг рыбы создается электрическое поле. Предмет, оказавшийся рядом, искривляет силовые линии поля, и это чувствуют рыбы.

Электрический сом выдает мощные электрические импульсы, которые глушат мелкую рыбу, лягушек, других небольших водяных животных. Так, сом, двигаясь сравнительно мало, добывает себе пищу.
Среди сомов есть много интересных по строению и образом жизни. Например, у сомов из семьи мохнатоусых на усах есть выросты и перепонки. Как и большинство сомов, они ведут ночной образ жизни, а отдыхают днем. Рыбы двух видов этого семейства спят днем у поверхности воды кверху брюхом, чтобы удобнее было заглатывать воздух нижним ртом. Чтобы на поверхности их не заметили птицы, брюшко сома черное, а спина света, пятнистая. Так же перевернувшись на спину, они плавают и собирают с поверхности насекомых.
В замкнутых водоемах, речушках, болотах и ямах с дождевой водой живут тысячные стаи африканских карпопозубоподобных рыб : епиплатисов, афиосемионов, ролофей. Основная пища карпопозубоподобных - насекомые, пролетающих над водой, личинки и куколки комаров, мелкие рачки. Небольшие рыбки часто сами становятся в замкнутых водоемах единственной добычей цихлид и сомов.
В аквариумы чаще всего попадают рыбы великого рода афиосемионов. Тело их цилиндрическое, слабо сжатое с боков. Спинной плавник сдвинут назад. В окраске самцов сочетаются почти все цвета спектра. Часто наблюдается географическая изменчивость окраски вида.

Афиосемион южный таких же размеров. Живет в прибрежных болотах Конго и Габона. Окраска самца коричневато - красная, очень темная, особенно в ночи и во время нереста. За головой чешуя светло-голубая с зеленым оттенком, блестящая. По всем телу разбросаны большие красные пятна. По удлиненным красновато-коричневым спинному и анальному плавнику местах проходит вишневая полоса с зеленовато-голубой на спинном и белой на анальном плавниках каймами. Хвостовой плавник лировидный, снизу и сверху с белой или бледно-оранжевыми полосами. Кончики хвостового, а иногда и анального плавников заканчиваются белыми косицами. В некоторых водоемах рыбы имеют голубой узор на хвосте.
Самки афиосемионов окрашены маловыразительно, в коричневатые и оливковые цвета. По телу и округлых прозрачных плавниках разбросаны красноваты или коричневатые мелкие точки.
Ареал афиосемиона двухполосого занимает большую площадь. Живет он в стоячих водоемах в лесах и саваннах. Самец длиной до 6 см. Тело коричневато-серое или красновато-коричневое. Многочисленные пятна на чешуе в форме полумесяца сливаются в красную сеточку. На боках тела чешуя имеет ряды мелких зеленых точек с металлическим блеском. У рыб с юго-западной Нигерии эти точки бронзовые. Вдоль тела тянутся две параллельные черные полосы, одна полоса проходит посередине сквозь глаз, другая чуть ниже. Полосы отчетливее проявляются у рыб из западной части ареала и почти исчезают у рыб из восточной части ареала. Полосы могут побледнеть или почернеть в зависимости от условий: во время нереста, драки самцов или от испуга. Непарные плавники двухполосого афиосемиона очень длинные, особенно спинной - оранжевый с рядами черных точек. Верхняя часть спинного плавника красно-оранжевая у рыб из Нигерии или лимонно - желтая у Камерунских. По краю спинного плавника проходит черная и голубая линии. Анальный плавник оранжевый или светло-зеленый у основания с красной полоской в нижней части. Форма хвостового плавника вариативна от округлого (Нигерия, Камерун) до лировидного с очень длинными крайними лучами. Верхняя часть хвостового плавника бледно-оранжевая, нижняя - ярко-оранжевая, середина покрыта красными пятнами или штрихами. Грудные плавники оранжевые или желтые у рыб с юго-западной Нигерии и бесцветные у рыб из дельты Нигера. Самки двуполосого афиосемиона коричневатые, с белым брюшком и двумя продольными полосами на теле.
Содержание афиосемионов несложное. Они хорошо себя чувствуют в невысоком аквариуме с большой площадью поверхности, где много плавающих растений. Из мелко листных растений для рыб необходимо создать заросли, где будут прятаться самки и молодые самцы. Окраска рыб больше выиграет при неярком освещении и темном фоне.
Вода в аквариуме должна быть старая, торфованая и, по возможности, мягкая. Плохо африканские карпопозубоподобные переносят продувку воды. Температура воды должна быть не выше 21...23С. Чем теплее вода, тем быстрее эти рыбы развиваются, стареют и умирают. Слишком теплая вода в природных водоемах подсказывает им, что водоем постепенно пересыхает и надо скорее оставить потомство.
Афиосемионы в естественных условиях живут большими стаями. Руководит стаей самый сильный самец. Он первый подплывает к пище, имеет преимущество во время нереста. Если субстрата, на который рыбы откладывают икру, мало, то предводитель считает себя единственным его обладателем и оплодотворяет икру всех самок. Другие самцы в это время плавают в стороне и затевают между собой драки. Устанавливая спокойствие, вожак время от времени разгоняет драчунов. Если же его победит молодой самец, то старый скрывается в растениях. Несколько дней он не будет есть, побледнеет, а потом пристанет к стае как рядовой член.
По способу нереста афиосемионов разделяют на две группы: те, что прикрепляют икру к растениям (южный и двухполосые), и те, что зарывают икру в почву (гулярисы, афиосемионы филаментозум, Гарднера, голубой). Некоторые виды, афиосемион Аля, например, во время высокой воды нерестятся на растения, а в пересыхающих водоемах в почву. Для рыб первой группы нужно нерестилище на 10-15 л со старой водой из общего аквариума, кидают туда несколько мелколиственных растений. На нерест отсаживают пару или, если самец очень активный, то двух самок и самцов. Самца в таком случае заменяют каждые 10-12 дней. Нерест длится несколько недель, иногда рыбы откладывают по несколько икринок ежедневно в течение всей жизни. С возрастом количество икры у самок растет.
Субстрат с приклеенной икрой переносят в плоские сосуды, где слой воды 3-4 см, сосуды прикрывают стеклом. Икринки желтоватые или коричневатые, у некоторых видов с заметными темными точками или сеточкой. Если икра погибает, поражена микроорганизмами, в нерестовик необходимо капнуть 2-3 капли метиленового синего на 1 литр воды. При температуре 22...24 С через 12-18 дней появляются из икры личинки. Если личинки не могут разорвать прочную оболочку икры, то в воду надо добавить свежей воды, осторожно встряхнуть сосуд или насыпать в нерестилище щепотку сухого корма или несколько кристалликов сахара. В воде сразу появятся бактерии которые разорвут оболочку икры. С первых часов жизни маленькие афиосемионы питаются. Личинок начинают кормить инфузориями и «живой пылью». Личинки растут быстро и за полтора месяца достигают в длину 3-4 см, а еще через месяц-полтора становятся половозрелыми.
В нерестилище для афиосемионов, которые откладывают икру в почву, дно закрывают слоем вываренного торфа толщиной 2-3 см. Рыбы зарывают икру резкими ударами хвоста. После икрометания воду необходимо слить до самого торфа. Нерестилище держат закрытым в полутемноте при температуре 18. ..24 С. Через 15-20 дней торф с нерестилища осторожно процеживают сквозь сито, раскладывают его на газете, чтобы отобрать лишнюю влагу, и помещают в пластмассовые или плоские стеклянные банки. В таком состоянии икра может храниться от 4 до 9 месяцев. В это время развитие зародыша прекращается. В природных условиях задержка развития - диапауза возникает в пору, когда временами водоем начинает пересыхать. После пересыхания водоема икра хранится в влажном иле. После дождей или наводнений мягкая вода снова заливает все впадины. Икринки оживают, развитие продолжается, но через некоторое время снова прекращается. В икринке уже заметно зародыш. Диапауза возникает снова за нехватки кислорода, который в большом количестве поглощается гниющими остатками. Продолжительность второго периода спокойствия 6-8 месяцев. Развитие зародышей продолжается только после того, как в водоеме возобновятся соответствующие условия, появятся зеленые растения. Затем с первым сильным дождем из икры за 30-40 мин появляются личинки. В неволе развитие икры афиосемионов стимулируют вливанием мягкой воды температурой 18С до уровня 7-10 см.
Нотобранхиусы Рахова вывезены из окрестностей порта Бейра (Мозамбик). Стеклянно-красное тело 5-7 см самцов покрыто голубыми пятнами на чешуе. Спинной плавник сине-зеленый, анальный голубой. Узор состоит из широких коричневых или черных линий и разводов. На хвостовом плавнике сложный узор из черных, зеленых и оранжевых полос. По краю прозрачных грудных плавников проходит широкая голубая лента. Самка мельче, серо-коричневая.
После нереста нотобранхиусов остается 50-60 маленьких икринок, защищенных прочной оболочкой. С июля по ноябрь их скот будет топтать вдоль дорог, по ним будут ходить люди, земля станет твердой, как камень, и потрескается от жары. Но с наступлением дождей в воде появится новое поколение нотобранхиусов.
Запутавшись в густой шерсти животных, приклеившись на лапки птиц и земноводных, икра нотобранхиусов распространяется на десятки километров от своего пруда. Иногда птицы заносят их даже в дупла деревьев, где есть дождевая вода.
Иначе переносят засуху африканские двоякодышащие протоптеры . Их толстое тело кажется голым, потому что чешуя глубоко спрятанная под слоем слизи. Парные плавники утратили лучи и превратились в какие-то удлиненные струйки. С наступлением сухого периода рыбы зарываются в мягкий ил на дне, сворачиваются и покрывают себя коконом из слизи. Дышат протоптеры атмосферным воздухом сквозь небольшое отверстие в коконе. Проходит день, два, и на месте ставка остается лишь впадина, покрытая вязким илом и густыми травами. Протоптер впадает в спячку. Местные жители в это время выкапывают их лопатой, отыскивая рыбу по маленьким холмикам с коническим отверстием на верхушке. В коконе протоптера можно перевозить и пересылать. Попав в воду, кокон размокает, и из него появляется истощенная рыба. На теле заметны морщины, пролежни, отпечатки своих плавников. Постепенно протоптер начинает двигаться. После долгого сна в воду сквозь жабры выделяется ряд продуктов обмена веществ, ведь долгие недели и месяцы протоптер жил, дышал, получал энергию из собственных запасов жира. Протоптеров собирают местные жители ради вкусного мяса.

Озера Танганьика и Ньяса - одни из самых глубоких озер мира. Наибольшая глубина Танганьики - 1435 м, а Ньяси - 706 м.

Неповторимые условия жизни сохранили в течение десятков миллионов лет мир животных, который встречается только здесь и нигде больше. Такие живые организмы называют эндемиками. В озере Ньяса живет более 242 видов рыб, из них 222 эндемики, в Танганьике - 190 видов 173 эндемики.
Озера лежат близко от экватора. Поэтому на поверхности температура воды колеблется от 23 С до 28 градусов С. Как и в большинстве озер, здесь отсутствуют сильное течение и перемешивание теплой воды с холодной. На границе вод проходит граница жизни и сероводородного удушья. Сероводородные бактерии - единственные живые существа глубоководной части великих озер. Существуют они за счет мертвого органического вещества. Кислород сероводородным бактериям не нужен.
Основные источники воды, которые питают озера - это осадки (1/3 ежегодного притока) и множество больших и малых рек, которые в них впадают (2/3 ежегодного притока). В сумме за год это составляет 72 км3 для Ньясы и 65 км3 для Танганьики. Менее 1/20 этого количества воды вытекает из Ньясы в Ширею в Замбези и Лукугою из Танганьики в Конго. Остальные воды испаряется. Следовательно, содержание солей здесь довольно значительно для пресной воды - 0,5-0,8 г/л. Активная реакция воды слабощелочная.
Жизнь в озерах распределена неравномерно. Наиболее населенна в этих озерах береговая линия, которая у Ньясы очень изрезана, во многих местах до воды выходят каменные скалы, на 5-15 м обрываются вглубь. Повсюду из норок, пещерок и впадин выглядывают их обладатели - яркие цихлиды. Озеро Ньяса африканцы называют Малави, поэтому рыб Ньясы принято называть малавийскими.
Меланохромис ауратус длиной 11 см. Тело удлиненное, цилиндрическое. Взрослый самец коричнево-черный с двумя бледными голубыми полосками вдоль верхней части тела. Почти все плавники черные. Длинный спинной и край хвостового плавника желтые, а края анального и брюшных плавников голубые, непрозрачные. Самка меньше, золотисто-желтая с двумя черными продольными полосами. Третья полоса - на спинном плавнике. Анальный и брюшные плавники голубые.
Псевдотрофеус зебра также 11 см в длину, но тело его значительно выше. Существует несколько вариантов окраска этих рыб, поэтому бывает трудно определить вид. Конечно, зебры синие с темными поперечными полосками. Иногда полос нет, а цвет тела очень светлый, молочно-голубой. Бывают рыбки совсем белые или с красновато-розовым оттенком. У самок иногда на голубом или белом фоне тела черноватые, коричневые и оранжевые пятна.
Пиндани длиной 12 см. Продолговатое тело и плавники светло-голубого цвета. Поперек сторон проходит с десяток узких темных полосок. Передние лучи грудных плавников молочно-белые. В некоторых местах побережья пиндани имеют черную полосу на спинном плавнике. Такая черная полоса проходит по нижнему краю анального плавника, украшенного десятью-двенадцатью желтыми релизерами. Самка окраской очень похожа на самца, даже релизеры есть, хоть и бледные.
Псевдотрофеусы Ломбардо длиной 10 см имеют четко выраженный половой диморфизм (разница между самцом и самкой). Самец апельсиновый, иногда с несколькими поперечными темно-коричневыми полосами. Самка голубая с черно-синими поперечными полосами на теле.
У меланохромиса Иогана самки желто - оранжевые, а самцы темно-синие, почти черные, с двумя блестящими голубыми полосами вдоль тела. Как и у всех цихлид, кончики брюшных, спинного и анального плавников самца длиннее и острее, чем у самок.
Внешность их имеет несколько десятков вариантов окрасок. Мы описали небольшую часть рыб двух близких родов - псевдотрофеус и меланохромос. В аквариуме эти роды представлены двадцатью видами. Многие из них очень похожи окраской. Так, самец меланохромиса Иогана может ухаживать за оранжевым самцом псевдотрофеуса Ломбардо, который напоминает ему свою самку.
Неопределенным видам малавийцев дают временное обозначение. Например, псевдотрофеус М7 означает, что он является седьмым малавийским (М) псевдотрофеусом неопределенного вида. Время от времени ученые проводят ревизии рода и дают рыбам научное название. Так, под названием псевдотрофеус М7 была завезена петротиляпия, или мбуна кумва, что на местном языке означает «та, что нападает на скале». Название рыба получила за окружены толстыми губами, усеянные острыми зубами челюсти, которыми она счищает водоросли с камней. Лишеная растительной пищи, петротиляпия перестает размножаться и расти, болеет и гибнет. Петротиляпии бывают длиной до 20 см. Рот широкий. Самцы голубовато-синие с оранжево-алыеими штрихами на плавниках. Самки меньше по размеру, коричневато-желтые, с темными поперечными полосами на теле. Окраска рыб маловыразителен и изменчив. Встречаются также золотисто окрашены экземпляры.
Длиннотелый лабеотрофеус обычный бывает длиной 12 см. Выделяется большой нависающей верхней губой, за что его иногда называют рыба - топор. Существует несколько вариантов окраски рыб. Самцы и самки зачастую голубые с малозаметными поперечными полосами. Спинной плавник имеет окраску от красно-коричневого до оранжевого. Около половины самок рождается с оранжево-желтым телом, покрытым красными, черными и голубыми пятнами. Очень привлекательное окраску оранжевых самок с розово-красным пятном на каждой чешуе сторон.
Небольшие (6-10 см длиной) рыбки рода лабидохромис имеют синюю окраску всех оттенков. Самец голубого лабидохромиса беловато-голубой или светлокобальтовый. Широкая полоса на спинном плавнике, пятна в передней части анального и брюшных плавников черные. Все плавники с молочно-белыми полосками - спереди. Самки серо-голубые. За живость движений, блестящая окраска и небольшие размеры лабидохромисов называют еще цихлидами колибри.
У лабидохромисов Фрайберга самец светло-голубой с широкими поперечными фиолетово - синими полосами. Голова и плавники с фиолетовым оттенком. Брюшные плавники черные с молочно-белым первым лучом, на анальном плавнике черное пятно. Самка меньше по размеру, серо-голубая, без выраженного рисунка.
Как и большинство других рыб, малавийцы выбирают для своей жизни определенный промежуток глубин, за пределы которого пытаются не следовать. С уменьшением освещенности исчезают водоросли, поэтому глубоководные рыбы питаются преимущественно моллюсками и другими беспозвоночными. Теряются в сумерках и цвета, сначала красные, потом оранжевые, желтые, зеленые. Последними исчезают голубые и синие краски. Именно так окрашенные глубоководные хаплохромисы - синие с металлическим блеском.

Большую роль в жизни водоемов играют песчаные пляжи. Волна за волной накатывается на чистый мокрый песок. Вода здесь просачивается между песчинками. Вдоль полосы прибоя, органические и минеральные нерастворимые в воде вещества задерживаются слоем песка и разлагаются миллиардами невидимых бактерий, амеб, инфузорий. Пляжи - это природные фильтры озер. Кроме того, на песчаных берегах собраны богатые запасы пищи, особенно там, где в озеро впадает река. Реки приносят много мертвых органических веществ, которые оседают слоем на дне. Около четверти площади дна реки занимают заросли валлиснерии, роголистника, элодея, иногда нимфей. С берегов в воду заходят тростник и папирус. В песчаных биотопах на 1 м 2 приходится сотня личинок комаров и рачков, тысяча раковинных рачков (в зарослях растений) и до 10 тысяч мелких моллюсков (на чистом песке). Охотно посещают мелководье стаи цапель, фламинго, которые процеживают воду в поисках пищи. Экскременты птиц становятся пищей для микро - организмов, поддерживают бурный рост зеленых водорослей, особенно в сухой период года, когда мелкие пещаные островки и косы рассекают мелководья на отдельные водоемы.
Здесь встречается 16 видов цихлид. Рыбы на мелководье, где нет укрытий, живут большими стаями и имеют маловыразительную, неприметную окраску. Из них аквариумистов интересуют только хаплохромисы Ливингстона, дельфины и королевы Ньясы, что живут на грани между песчаными и скалистыми биотопами.
Самцы хаплохромиса Ливингстона сине - голубые. Тело и голова большие, губы толстые. Нижняя часть тела коричневатая, бока головы с сине-зеленым блеском. На анальном, спинном и брюшных плавниках белая кайма. Самка света, с коричневыми пятнами на теле и плавниках. Рыбы бывают 20 см длиной.
К роду хаплохромис относятся и так называемых рыб дельфинов. Название рыбы получили за крутой лоб самца, жировая подушка которого увеличивается с каждым нерестом. Самцы синие с зеленоватым оттенком на боках. Поперек тела проходит от четырех до семи темно - синих полос. Самки более светлые, с двумя очень бледными черными пятнами на боку и красноватыми точками на хвостовом стебле. Длина тела 12-15 см. Хаплохромисы в поисках пищи постоянно роются в грунте.
В стаях вместе с другими, в основном голубыми жителями песчаного и каменистого дна, встречается рыбка королева Ньясы. В ее окраске объединения разрушаются синие и красноватые цвета. Самцы длиной 13 см, синие, с металлическим блеском, брюшные плавники и хвосты за жаберными крышками оранжево-желтые или красноватые. На теле есть 8-10 поперечных темных полосок. Стороны, а особенно спина и голова, покрыты голубыми точками. Спинной и анальный плавники синие с белой каймой, хвостовой плавник красноватый с голубыми жилками. Самки коричневато-бронзовые, поперечные полоски темнее.
Взрослые рыбы занимают постоянную норку-тайник и кормовою участок и никого не допускают в свои владения. Яркая окраска сигнализирует о силе и намерениях обладателя. Малавийские цихлиды скалистых биотопов никогда не удаляются от места своего рождения, образуют семейные группировки. Постоянные скрещивания между близкими по крови особями и оседлое поведение вызывают появление и закрепление новых признаков. Так, если на острове Ликома самцы меланохромиса Иоганна имеют две голубые полосы на черном фоне, то у рыб, живущих на побережье Маканджили, эти полосы превратились на ряды голубых пятен.
Много жителей скалистых берегов образуют межвидовые стаи и колонии-поселения. Особенно характерно это для похожих по форме тела, размерами и окрасу псевдотрефеусов и меланохромисов. Межвидовые стаи - еще одно подтверждение того, что эти виды образования появились именно здесь, в Ньяса, от некоего общего предка и относительно недавно, потому что рыбы не потеряли общих признаков.
Следовательно, и в неволе малавийцев лучше держать в общем аквариуме. Чтобы меньше было драк между самцами в пределах их участков, следует избегать содержания рыб с одинаковых по - окраске, особенно если они отличаются по размеру. Лучше подобрать по одному самцу каждого вида на три-четыре самки. Интересно, что агрессивное отношение самцов к самкам уменьшается в общем аквариуме. Во время преследования самка спасается на соседнем участке, обладатель которой не обращает на нее внимания, но самца ни за что не пропустить на свою территорию.
Общий аквариум должен быть просторным - не меньше, чем на 80-100 л. При парном содержании можно использовать аквариумы меньшего объема. Общее количество рыб для аквариума определяется правилом: на 1 см длины тела рыбы должно приходиться 2-3 л воды.
Из известняков - песчаников, черепашников, кварцитов в аквариуме делают многоэтажные пещерки. Камни должны держаться крепко, чтобы рыбы не могли сбросить их. Можно склевать их силиконом.
Нередко, чтобы облегчить нагрузку на дно, ставят цветочные горшки, пещеры делают из кусков непрозрачной пластмассы или склеянных между собой обрезков пластмассовых труб. Аквариумист сам должен определить, что для него важно - привлекательный вид или практичность аквариума. При создании искусственных убежищ, необходимо помнить, что они должны быть без острых краев и обязательно с двумя выходами. Пластмасса в аквариуме, не должны выделять в воду какие-либо вещества. Лучший грунт - это крупный гравий. Щебень, который имеет острые края, может повредить губы и брюшко рыб. Гравий лучше брать темный: рыбы на его фоне выглядят ярче. Освещение, как и в озере, должно быть сильным. Лампы устанавливают из расчета 1 Вт на 1 л воды. Размещают лампы равномерно, потому что малавийцы пугаются своих теней на дне. От яркого света на поверхности камней быстро появляются нитчатые водоросли, рыбы охотно счищают их.
Малавийские цихлиды очень требовательны к чистоте воды и насыщения ее кислородом. Жесткость воды около 18 градусов; рН 7,5-8. Для ускорения биологической очистки воды в аквариум высаживают растения: валлиснерию, лимонник, гигрофилу, эхинодорусы. Их помещают в горшки, а корни прикрывают камнями, защищая от вырывания рыбами. Очень красиво выглядят на фоне камней ярко-зеленые листья таиландской папоротника. Мелколиственные мягкие растения цихлиды часто объедают, но именно эти растения быстро очищают воду. Поэтому элодею, наяс, ряску и т.д. можно поместить или в свободную от фильтрующего элемента часть просторного внешнего фильтра, или в отгороженную стеклом от одной из стенок аквариума камеру шириной 5 см. Целесообразно здесь поставить распылитель воздуха и соединить камеру с большей частью аквариума отверстиями сверху и снизу. Это будет настоящий биофильтр. Еженедельно 1/4 объема воды в аквариуме необходимо заменять на свежую отстоянную водопроводную воду, фильтры регулярно промывают.
Еда малавийских цихлид должна быть разнообразной и питательной. Время от времени дают рыбам в небольшом количестве нежирную говядину, сердце или печень. Хорошо развиваются рыбы, если им регулярно скармливать филе морской рыбы, мясо моллюсков, креветок.

При правильном кормлении и чистой воде в аквариуме рыбы быстро растут и в 9-12 месяцев становятся половозрелыми зрелыми.
Перед нерестом самцы оживляются, затевают стычки в верхних слоях воды. Нерест парный, проходит в общем аквариуме. На чистый, свободный от камней участок дна самка откладывает несколько крупных желтовато - оранжевым, икринок и сразу прячет их в рот.
Икра оплодотворяется молоками самца, на анальном плавнике которого заметны оранжевые релизеры. У самок релизеров нет или они слабо выражены. Нерест длится около часа. За это время самка откладывает 30-80, иногда чуть больше или меньше икринок.
Развитие икры и личинок малавийских цихлид проходит во рту самки примерно за три недели. Чтобы самку не беспокоили другие жители, ее надо отсадить в аквариум вместимостью 40-60 л. с пещерками и такой же водой, как и в общем аквариуме. Освещение должно быть спокойное, не очень яркое. Температура воды на 1...2 С выше, чем в общем аквариуме. Слишком теплая вода (29...З0С) непригодна, потому что ускоряет обмен веществ в организме самки и она истощается, становится нервной, пугается малейших звуков и движений. В воде должно быть достаточно кислорода. Уменьшение количества кислорода в воде может стать причиной поедания икры самкой, ослабление и увечья мальков. Переносить самку лучше в полиэтиленовом пакете с водой, чтобы она не попала на воздух. Если самка остается в общем аквариуме, ее не должны затрагивать другие рыбы. Кормить других обитателей нужно так, чтобы это ее не беспокоило. Некоторые рыбы, например псевдотрофеус, даже с икрою во рту каждый день понемногу едят. Поскольку икра развивается в благоприятных условиях, почти из всего ее количества выходят личинки, чего никогда не бывает у рыб, которые не заботятся о потомстве. Но иногда случается, что рыба съедает свою икру. Происходит это, когда самка ведет себя очень агрессивно или же когда ее преследует драчливый самец в общем аквариуме. Голодная самка не должна видеть еду, брать в рот посторонние предметы.
При угасании материнских инстинктов, надо инкубировать искусственно самостоятельно. Икринки отбирают у самки лишь после того, как пройдет стадия покоя, иначе развитие эмбрионов прекратится. При температуре 26 градусов С это бывает на третий день. Для инкубатора берут сосуд вместимостью 300-150 мл с гладкой внутренней поверхностью, промывают ее горячей соленой водой и споласкивают. Наполнив наполовину водой с аквариума, пускают самку. Тело самки, не вынимая из воды, обертывают мягкой чистой тканью. Осторожно раскрыв самке рот ложечкой, ее переворачивают головой вниз и несколько раз погружают в воду инкубатора. Потом самку опускают в сачок, чтобы она успокоилась, и удаляют. Пока самка не успокоится, не следует спешить пересаживать ее в общий аквариум.
Оплодотворенная икра малавийских цихлид продолговатая, непрозрачная, равномерно окрашена в светло-коричневый цвет. На остром конце ее есть едва заметная прозрачная капля жидкости. В воду инкубатора добавляют 3 капли 1% -ного раствора метиленового синего на литр воды для дезинфекции. В инкубаторе икра должна лежать на пластмассовой или стеклянной сеточке, над которой размещают распылитель и подают очень слабый поток. Раз в сутки воду полностью заменяют водой с отводки. Через каждые 5-8 часов икру осматривают и пипеткой с оплавленным концом изымают поражены бактериями или грибами икринки. Погибшая икра имеет пятна, вмятины, необычную окраску. После вылова погибших икринок воду заменяют. Пренебрежение этими правилами может привести к гибели всей икры. Личинки появляются на свет большими и розоватыми. По расцветке они похожи на самок. Первые две - три недели мальки едят циклопов, артемию, мелких дафний. Если икру вынашивала самка, то за потомством она будет присматривать еще несколько недель, но лучше отсадить ее после того, как мальки начнут самостоятельно питаться. Для правильного развития искусственно инкубированных мальков необходимо избегать резкого перепада давления между инкубатором (уровень воды должен быть 5-8 см) и аквариумом (уровень воды З0-40 см). Уровень воды в выростном аквариуме в течение двух недель должен быть невысоким (10-20 см). Если нарушить это правило, плавательный пузырь мальков развивается не нормально, мальки плавают вверх хвостиком, шатаются. Под влиянием различного состава воды и других неблагоприятных условий часто наблюдается нарушение пропорции 1:1 по количеству самцов и самок, появляется нехарактерные окраски. При правильном кормлении, регулярной замене части воды, достаточном объеме аквариума мальки растут быстро и в четыре месяца бывают длиной 4-5 см. В это время их нужно обязательно подкармливать растительной пищей. Потом меняется окраска рыбок. Например, голубой полосатый псевдотрофеус Ломбардо превращается в апельсинового самца. Большинство малавийцев постепенно вырождаются при близкородственном скрещивании. Поэтому надо часто заменять самцов. Довольно часто возникают межвидовые гибриды с необычным окрасом.

Пейзажи Танганьики похожи на малавийские . Такие же скалы, песчаные пляжи, россыпи камней. Вода немного мягче - 11 градусов жесткости. Воды Танганьики населенные двумя видами сельди, пятью видами стеклянных окуней, 11 видами хоботорылов, махноусыми сомами, барбусами и харациновыми. Остальные обитатели - это цихлиды. Похожие условия в двух восточноафриканских озерах привели к образованию группы рыб с подобным строением тела, поведением и образом жизни. Много ярко окрашенных видов рыб было открыто в последнее время в связи с усиленным изучением ихтиофауны озер и вывозом рыб. С 1963 по 1978 гг. количество известных видов цихловых выросла с 126 до 160.
В аквариумах наиболее распространены рыбы скалистых и каменистых биотопов - юлидохромисы и лампрологусы. В аквариуме среднего размера лучше содержать юлидохромисов, похожих на мальков ауратусов. Масконый, перламутровый юлидохромисф и юлидохромис орнатус (золота попугай) живут на глубине 4-5 м, прячась среди куч камней. Окрас их похож: три черные продольные полосы на желтом теле. У маскового юлидохромиса полосы в некоторых местах соединяются. Чтобы правильно определить вид, необходимо обратить внимание на рисунок на хвостовом плавнике. У золотого попугая нижняя полоса образует на хвосте черное пятно. Яично-желтый плавник окаймленный светлой, а затем темной полосой. У маскового юлидохромиса тоже есть черные пятна у основания плавника, но темных полос, которые находятся по периметру, две. Есть темное пятно и у задней части анального плавника. У перламутрового юлидохромиса темная кайма хвостового плавника очень невнятная, но на хвостовом и спинном плавниках - голубые светящиеся точечки. Передняя часть брюшных плавников, верхний край спинного, верхняя часть глаза тоже голубые. Длина рыбок 6-8 см.
Многочисленные норки в скалах на глубине 20-25 м займет сетчатый и обычный юлидохромис. У обычного юлидохромиса (юлидохромис Регена) тело длиной 12 см. Вдоль него проходят четыре черно-коричневые полосы. Хвостовой плавник пересекает четыре-пять поперечных извилистых черных полос.
Условия содержания танганийських рыб такие же, как и малавийских. Только воду им заменяют малыми порциями (1/20 часть дважды в неделю). Замена большого объема воды свежей может вызвать агрессивное отношение взрослых самцов даже к малькам. Мальки юлидохромисов живут стайками. Они играют между собой, вместе питаются, плавают. К рыбам своего вида относятся миролюбиво. Драка заканчивается тем, что одна из рыбок переворачивается вниз хвостом у поверхности, и ее перестают донимать. К восемь-десять месяцам рыбки становятся половозрелыми, одна за другой из стаи выделяются пары. Отличить самку от самца по окраске невозможно, самцы лишь немного меньше и худее. Пара обязательно должна выделиться сама из стаи. Принудительное образование пары в большинстве случаев заканчивается смертью самки. Пары образуются постоянные. Противоположностью можно назвать малавийских цихлид, самцы которых образуют целые гаремы.
Рыб к нересту стимулируют добавлением свежей воды. Во время откладывания икры самка плавает перед самцом, поворачиваясь к нему боком, а самец ударами головой в спину самки, начинает выбивать из нее икру. Затем самка быстро переворачивается кверху брюшком и клеит икру на потолок пещеры или керамического цветочного горшка. Икринок немного, 50-60, у обычного юлидохромиса иногда 300. Нерест проходит ночью или рано утром. Родительские заботы проявляют самец и самка. Самец, охраняя отложенную икру, набрасывается на все живое, нервно реагирует на громкие звуки, движение возле аквариума. При температуре 25...26 градусов личинки появляются на 11-12 день. Через 5-7 дней желточный мешок у них рассасывается, и они начинают есть циклопов, артемию, коловраток, а потом мелкую дафнию, коретру, мотыля. Взрослые рыбы через три-четыре недели снова готовы к нересту. Юлидохромисы живут в аквариуме 10 - 12 лет, сохраняют способность к размножению до 4 - 5 лет.
Род лампрологус представлен сорока видами в Танганьике и четырьмя в Конго. Размеры рыб от 3,5 до 30 см. Живут рыбы от прибрежных отмелей до стометровой
глубины, одни из них едят личинок насекомых и моллюсков, другие - вегетарианцы. Некоторые питаются мелкими рыбами.
В аквариумах чаще всего встречаются апельсиновые лампрологусы и хрупкая рыбка - принцесса Бурунди. Апельсиновые лампрологусы достигают 12 см в длину, тело их вытянутое, немного сжатое с боков, плавники лимонные или оранжевые. Иногда встречаются серо-коричневые экземпляры. Единственное пятно другого цвета на теле - черноватый глаз. Самцы крупнее от самок, ярче окрашены. Поведение рыб такое же, как и в юлидохромисов. Апельсиновые лампрологусы также образуют постоянные пары. Следует помнить, что чрезвычайно агрессивное отношение самца к самке и другим рыбам своего вида происходит в свежей воде. Апельсиновый лампрологус раскрывает рот так, что за несколько атак зубами убивает соперника. Предупредить драки можно содержанием рыб в старой воде и наличием в общем аквариуме рыб различных видов.
Нерест парный, в пещерках. Самки апельсинового лампрологуса откладывают по 150 икринок, которые при температуре 26 градусов развиваются за двое суток. Через 7-8 дней мальки начинают самостоятельно питаться коловратки и личинками циклопа.

Принцесса Бурунди длиной 7-9 см, тело выше, чем у апельсинового лампрологуса. Окраска светло-серая с песчаным, кофейным или другими оттенками. Голова в нижней части обвешано у взрослых рыб сияющими светло-голубыми линиями. Хвостовой плавник имеет удлиненные верхние и нижние лучи. Все плавники имеют тоненькую молочно-белую окантовку. Несмотря на сдержанность цветовой гаммы, принцесса Бурунди надолго привлекает внимание наблюдателя изысканностью формы, мягкими, спокойными тонами окраски. Рыбки миролюбивы, живущие стаями, состоящих из нескольких пар. Самцы предъявляют все свои права на территорию также достаточно миролюбиво. В аквариуме, в качестве места для нереста, пара принцесс выбирает пещерки, вертикальные трубы фильтров, где откладывается 20-40 икринок. Через неделю после вылупления мальки начинают есть личинок артемии. Взрослые рыбы очень любят мясо моллюсков. Дно возле норок принцесс и некоторых других лампрологусов покрывается пустыми раковинами.

В детстве я часто ездил к бабушке с дедушкой в Краснодарский край, а сам я жил с родителями в одном из городов неподалеку от северной столицы. Для меня эти «командировки» были в радость, целых три месяца на улице с друзьями, солнце, жара, арбузы по 10 копеек за килограмм. А уж после мерзкого климата северо-запада нашей Родины это вообще раем можно назвать. С тех пор прошло немало лет, и вот живу я уже со своей девушкой все в том же городе. Летом 2010 года девушка мне заявила, мол, климат плохой у нас, надо бы отдохнуть где-нибудь на югах - давай, говорит, в Египет или в Турцию съездим. А меня тут осенило - зачем в Турцию, когда у меня родственники на наших югах живут? На том и порешили. И спустя пару недель мы с ней уже пили чай в постукивающем на рельсах вагоне. Дальше нас ждала станица с населением 70 тысяч жителей в 500 километрах от Черного моря. Пробыв у бабушки два дня, мы были отправлены на море автобусом. Честно говоря, эта часть пути была куда менее приятной: почти десятичасовая поездка на автобусе, в жарищу, без кондиционера - просто издевательство.
Мы прибыли в пионерлагерь советского образца, расположенный на востоке от посёлка Новомихайловский. Построен он был, видно, давно, но руководство за ним тщательно следило. Старые домики, хоть и были построены из кривых, высохших досок, но были полностью окрашены совсем недавно. В общем, лагерь был довольно опрятный, ухоженный и вовсе не создавал ощущения заброшенности и упадка. Пару слов о том, как мы сюда попали: в станице, где жили мои бабушка с дедушкой, был один-единственный машиностроительный завод, и у моего деда друг был одним из его руководителей. Через него-то мне с девушкой и сделали недельную путевку в этот лагерь практически бесплатно. Фактически нас отправили на отдых как работников завода.
Сам лагерь располагался на довольно большой высоте относительно моря, с края скалы открывался прекрасный вид на море, а ночью более романтичного места просто не представить: на глади воды появлялась идеально ровная лунная дорожка, и казалось, будто по ней можно идти. А вот спуск на берег был настоящим адом для упитанных (коими, слава богу, ни я, ни моя девушка не являемся): огромная, длинная лестница, проходящая через заросли деревьев, растущих на склоне горы. Перед самым пляжем (метров за десять до конца) лестница показывалась из зарослей деревьев и с пляжа можно было разглядеть, кто по ней идет. Иногда в этом месте стояли родители и следили, чтобы их дети далеко не заплывали. Для того, чтобы полностью по лестнице подняться, требовалось 15 минут. Однако при всем этом буквально через каждые пять метров над лестницей висел фонарь, что делало ночные прогулки по ней весьма романтичными. В общем, для молодой пары было все, чтобы отлично отдохнуть. Сам пляж располагался в паре километров от курортного поселка - если мне не изменяет память, то называется он Новомихайловский, - но при этом этот самый пляж расположен между двумя уступами, и в итоге создается ощущение, что вокруг на многие километры вообще нет никакой цивилизации. Это уединение весьма нравилось нам с девушкой.
В этом лагере я встретил своего давнего знакомого - Женька. Сам он вроде бы из Красноярска и тоже приезжал на лето к бабушке в ту самую станицу в Краснодарском крае. В общем, в детстве мы каждое лето с ним проводили вместе. Я остался у него в домике, а девушка моя пошла в наш домик. Когда я болтал с Женьком, мне в голову вдруг пришла, как мне показалось тогда, презабавнейшая идея: напугать мою девушку. Посмеявшись, мы с Женьком разработали план: в последнюю ночь перед отъездом мы с девушкой собирались погулять ночью по пляжу, в этот самый момент из зарослей должен был вылезти Женек в черной маске из «Крика» и начать нас преследовать. Также мы с ним договорились, что, убегая, я заведу девушку в тупик в скалах, и в этот момент Женек снимет маску, и все мы дружно посмеемся.
На следующую ночь, как и собирались, мы с девушкой пошли гулять на пляж. Погода была просто потрясающая: штиль, гладь воды, как стекло с лунной дорожкой, тишину нарушает только легкое покачивание воды. Мы идем вдоль берега, под ногами побрякивает галька. Потихоньку мы начали приближаться к зарослям, а я уже начал про себя посмеиваться. Вдруг из зарослей выходит Женек - надо признать, выйти у него получилось эффектно; я боялся, что вылезая из кустов, он наделает шуму и навернется, испортив розыгрыш с самого начала. Но он не подвел: вышел из зарослей ровными прямыми шагами, под его ногами захрустела галька. Я почуствовал, как мне в руку вцепились ногти моей девушки, причем так сильно, что я чуть не заорал. На секунду мы замерли, а потом Женек вдруг резко пошел в нашу сторону (на тот момент между нами было метров пятнадцать). В эту же секунду девушка вскрикнула и побежала в обратную сторону (мы шли в сторону лестницы), потащив меня за собой. Мы бежали очень быстро, у меня с ног даже слетели сланцы, а девушка все тащила меня за собой. Я обернулся назад и увидел идущего за нами Женька - он шел быстрым, уверенным шагом, и в лунном свете выглядел очень страшно: он где-то нашёл что-то вроде черного балахона, длинного, до самой земли, а на голове был капюшон. Я усмехнулся про себя и резко потащил свою девушку в сторону того самого тупика, о котором мы договаривались. На самом деле отбежали мы совсем недалеко - отсюда была прекрасно видна лестница с фонариками. Забежав в тупик, я затащил девушку с собой в угол, который был скрыт от лунного света, мы прижались спеной к холодному камню и замерли. Я рукой закрыл девушке рот и жестом показал: «Тс-с-с!». Самого меня уже разрывало от смеха, я был готов заржать, как конь, в любой момент. А вот девушка дрожала так, что я думал, камень у нас за спиной сейчас затрясется. Вдруг совсем рядом мы услышали хруст гальки под ногами. Шаги приближались, все в таком же уверенном темпе. Перед камнями появился Женек, он резко остановился и как будто бы вглядывался в темноту. Девушка опять вцепилась в меня своими ногтями. Женек начал двигаться в нашу сторону, но уже более медленными шагами. Сделав несколько шагов он опять остановился и начал крутить головой.
И тут почему-то меня перестало разрывать от смеха, веселье внутри сменилось смятением, а по спине пробежал легкий холодок: я услышал, как Женек, крутя головой из стороны в сторону, нюхает. Да, он нюхал, как будто собака ищет след. В голове у меня пронеслись самые разные мысли, а по телу пошла дрожь. Все еще не веря в реальность происходящего, я оцепенел и не мог пошевелиться. И тут мой мозг выдал мне леденящую кровь мысль: маска «Крика» у Женька, хоть и была черной, но была сделана из глянцевого пластика, который в лунном свете даже под капюшоном хотя бы раз, но отразил бы лунный свет. А у того, что стояло перед нами, под капюшоном была сплошная чернота. Теперь уже понимая, что передо мной в семи метрах стоит вовсе не Женька, я осознал, что нужно действовать. Я повернулся и посмотрел на девушку, она зажмурила глаза, дрожала, но не издавала ни звука. Голыми ногами я осторожно нащупывал гальку, боясь издать любой звук. Мне удалось положить один из камней себе на ногу. То, что стояло перед нами, продолжало крутить головой и нюхать, но с места не двигалось. Ужас сковывал все мое тело, но я понимал, что мы не сможем простоять тут так всю ночь и не издать ни звука. И вдруг один из фонарей на лестнице моргнул. Я начал вглядываться и понял, что фонарь вовсе не моргал, просто кто-то, проходя, перекрыл его свет. И тут меня прошиб холодный пот. Вдалеке я увидел Женька, который нес маску в руке. Я готов был заорать от страха, но, слава богу, сдержал себя и в следующую секунду взмахнул ногой и запустил камень вперед. Камень громко зазвенел, и в ту же секунду то, что стояло перед нами, взмыло (прыжком назвать это у меня язык не поворачивается) на пару метров в воздух и обрушилось туда, куда попал камень. Девушка закричала, я, не теряя ни секунды, схватил ее изо всех сил и помчался в сторону лестницы. Девушка все орала, эхо раскатывалось по пляжу, а у меня в ушах я слышал только дикий стук сердца и грохот гальки за нами. Эта тварь поняла, что ее обманули, и сейчас неслась за нами совсем не так, как раньше: она бежала, одним шагом покрывая два-три метра. Я выжимал из себя все, что мог, и вот мы уже бежали по железной лестнице…
Когда мы добрались до своего домика, девушка уже просто рыдала и билась в истерике. Я кинулся ее успокаивать и сказал, что это был розыгрыш, что наш преследователь - мой друг Женька, с которым я договорился, чтобы напугать её. Надо признаться, что я не думал, что она может мне так врезать, но через секунду я уже сидел на полу, а в глазах плыло от нехилого удара в челюсть. Девушка завалилась в кровать, все еще всхлипывая, но через некоторое время всхлипывания прекратились, и она заснула. Я лежал и смотрел в потолок. Я все еще не мог поверить во все это. И зачем мы с Женькой…
Женька! Я совсем про него забыл, а ведь он остался где-то там с этой тварью. Я хотел было побежать обратно, но не смог. Страх не позволил мне встать с кровати. Я так и остался лежать в кровати и смотреть в потолок. Через какое-то время усталость взяла свое, и я провалился в сон.
На следующий день мы собирали вещи и готовились к отъезду. Девушка со мной не разговаривала, и сборы проходили уныло. А меня все еще терзало чувство страха. Когда мы запихивали вещи в багажные отделы, я столкнулся с Женьком, который тоже поначалу со мной не хотел разговаривать, а потом сказал, что он, как и обещал, спустился вниз, залез в кусты, но тут ему захотелось справить нужду, и он зашел поглубже в кусты. Тут по пляжу раскатился дикий вопль девушки, а потом он услышал топот на лестнице. Когда он вылез из кустов, на пляже уже никого не было. Он решил, что мы его специально напугали. В итоге Женек обиделся, девушка еще два дня со мной не разговаривала, а я некоторое время не мог спать по ночам и трясся от ужаса.

Страница 3 из 3

Во время отлива на прибрежных камнях и скалах можно увидеть широкие горизонтальные полосы разного цвета. Их образуют сообщества живых организмов. В верхней, супралиторальной зоне, которая увлажняется только всплесками волн, живут лишайники, а вблизи уровня полной воды обычно селятся синезеленые водоросли. Среди немногочисленных животных, обитающих в этой зоне, некоторые виды наземных насекомых и дышащих воздухом литорин, или береговых улиток.

Ниже располагается литоральная, или приливно-отливная, зона, которая то обнажается, то покрывается водой. Самые характерные для нее ракообразные - морские желуди, которые образуют на камнях белую полосу, состоящую из их раковин. А самое обычное растение - фукусы, кустистые разветвленные лентовидные водоросли.

Наиболее плотно населена сублиторальная зона, где камни обнажаются лишь при полном отливе. В густых зарослях ламинарии и других водорослей прячется множество животных, в том числе морские звезды, морские ежи и ракообразные. За этой зоной начинается царство рыб и других обитателей открытого моря.

Жизнь в полосе прибоя

Одна из основных проблем, с которой сталкиваются здесь животные, - волны, непрерывно разбивающиеся о скалистый берег. Существует два распространенных способа выживания в таких условиях: прятаться от волн или как можно крепче держаться за скалы. Многие животные находят убежище под камнями или в расщелинах. Некоторые морские ежи закрепляются в трещинах между камнями с помощью своих игл. Двустворчатые моллюски -петриколы - и черви даже просверливают отверстия в известковых породах и мягкой глине.

Однако большинство обитателей полосы прибоя просто цепляются за скалы. Морские водоросли крепко держатся корневидными отростками. Морские желуди прикрепляются к камням, выделяя специальный секрет, который прочно приклеивает их к самым разным субстратам. Мидии пользуются системой крошечных канатиков. Асцидии, губки и актинии тоже принадлежат к многочисленным сидячим животным, постоянно прикрепленным к одному месту. Блюдечки, улитки и другие мол люски удерживаются на камнях ногой, действующей как присоска.

Мидии

Мидии живут как в средней, так и в самой нижней зонах, часто образуя большие скопления - мидиевые банки. Каждое отдельное животное прикрепляется к поверхности камней или подводных скал с помощью множества крепких нитей, состоящих из секрета, выделяемого биссусовой железой, которая находится в мясистой ноге мидии. При соприкосновении с водой секрет затвердевает. В результате образуются тонкие волокна - биссусовые нити, они удивительно прочно прикрепляют моллюск к камню.

Тесно прижатые друг к другу на банках, в том числе и на искусственных, мидии не могут изменить свое положение и все время остаются на одном месте. Но одиночная мидия все же способна, вытянув ногу и достаточно напрягшись, порвать нити, перебраться на новое место и там вновь прикрепиться.

Что происходит во время отлива?

Большинство рыб и других животных, способных самостоятельно передвигаться, при отливе просто удаляются на некоторое расстояние от берега, часть обитателей зоны прибоя находят временное пристанище в воде, задерживающейся во впадинах. Другие животные пережидают этот короткий период в сырых щелях, где они защищены от прямых солнечных лучей. Многие, чтобы уберечься от высыхания, прячутся в пропитанных водой переплетениях водорослей.

Мидии и морские желуди постоянно прикрепленные к одному месту, спрятаться не могут. Во время отлива они плотно закрывают свои раковины, внутри которых остается немного воды, что дает им возможность избежать высыхания. Подобную тактику используют и блюдечки. Во время прилива эти моллюски активно питаются, соскребая со скал водоросли своими шершавыми, как наждак, языками. При отливе они возвращаются каждый на свое место - в небольшое углубление, которое они проделали в камне. Вжавшись в эту ямку и уцепившись за ее дно мускулистой ногой, они ожидают следующего прилива.

Морские звезды

Несмотря на свое английское название - «рыбы-звезды», морские звезды, конечно, не рыбы. Они относятся к типу иглокожих, к которому принадлежат и морские ежи. Морские звезды не плавают, а ползают на сотнях гибких трубчатых ножек, которые выступают из бороздок на нижней стороне их лучей и заканчиваются присосками. С помощью этих ножек морские звезды прикрепляются к камням, а отдельные виды даже открывают ими раковины моллюсков. У типичной морской звезды пять лучей, но у некоторых видов их число доходит до сорока. Если один из лучей обломится, звезда не погибнет, более того, вскоре на месте утраченного луча вырастает новый. Еще удивительнее то, что если луч оторвался вместе с достаточно большим участком центральной части тела звезды, то со временем из этого луча получается полноценная морская звезда.