Лес и степь (Тургенев И.С.). «Лес и степь», анализ произведения Ивана Тургенева Тургенев лес и степь анализ

Иван Сергеевич Тургенев, один из тех авторов, которые несмотря на свою принадлежность к дворянскому роду, хорошо знали жизнь простого народа и не боялись писать об этом. Произведения Ивана Сергеевича всегда имели сюжетную линию, рассчитанную на диалоги. Автор считал, что именно так его работы будут лучше поняты.

Произведение «Лес и степь» своеобразное исключение, где писатель, в виде многочисленных зарисовок, описывает красоты средней полосы России и отражает всё величие природы. Рассказ «Лес и степь» подчеркивает талант писателя, завоевавшего сердца любителей литературы.

Рассказ «Лес и степь» выразительно описывает красоту природы в любое время года. Начало произведения открывает события, связанные со сборами и дальнейшим выездом на охоту ранним утром весной. Иван Тургенев детально описывает, как телега покрыта ковров, а в ногах можно увидеть ящик, самовар. Все жители дома еще спят… Слышится храп сторожа.

Телега начинает ехать, а кучер тем временем посвистывает. Дорога, по которой едет телега, пролегает вдоль течения реки, холмов. Через четыре версты начинает светлеть… Слышится пение птиц. Именно эти признаки свидетельствуют о наступлении утра.

В избах зажигаются лучины и слышатся сонные голоса только проснувшихся людей. Тем временем над просторами восходит багровое солнце.

Об активной жизни свидетельствует следующее описание: кони идут крупной рысью, а навстречу им движется стадо из деревни.

События дополняются красивым описанием:

Небольшая гора;

Река, которая протекает среди зеленых лугов;

Пологие холмы, виднеющиеся вдали;

Чибисы, вьющиеся над болотом.

Каждый человек чувствует, насколько легко, вольно дышится.

Следующая часть посвящена описанию летнего утра… В это время охотник прогуливается по лесу и кустам, стараясь найти дичь. На росистой траве удается увидеть его следы. Воздух наполняется травянистыми запахами. В это время подъезжает косарь на телеге, оставляя лошадку в тени. Солнце начинает припекать, прогревая воздух все сильнее. Косарь подсказывает охотнику, где в овраге можно найти источник с холодной водой и близлежащим тенечком. Однако… Внезапно надвигается туча и начинает сверкать молния. От грозы удается укрыться в сарае, потому советы о роднике, который изначально освежил ассоциативный ряд произведения, оказываются ненужными. Ливень вскоре заканчивается, оставляя напоминания о себе в ароматах земляники, грибов.

Следующее описание раскрывает прелести вечерней природы, когда половина неба охвачена зарей, звездами. Всходит луна после того, как темнеет… Наступает время ужина, ночлега. Сквозь небольшое окошко русской избы удается разглядеть стол, на котором уже расставлены блюда к ужину. Эта часть описания, посвященного прекрасной природе и жизни обычных людей, вызывает трепетные эмоции у каждого читателя.

Столь же прекрасно и следующее описание, посвященное беговым дорожкам и возможности поехать в лес на охоту рябчиков. В это время можно насладиться тенью, тишиной. Мошки вьются высоким столбом, и слышится прекрасный голосок малиновки. Но тут! Выскакивает беляк, за которым бежит лающая собака. Описание позволяет понять, как быстро прекрасные мгновения могут смениться жутчайшими обстоятельствами.

Осенний лес также оказывается прекрасным, ведь именно в это время удается поохотиться на вальдшнепов. Кое-где удается заметить золотые листья… Несмотря на живописную природу осени, чувствуется тревога в сердце. Неожиданно начнется черед воспоминаний, стремительно сменяющихся друг друга и показывая быстротечность уходящей жизни.

Охотники не пылают любовью к летнему туману, но Иван Тургенев уверен в прелести таких моментов. Почему? Ничто не может шевелиться в беловатой мгле, но затем туман остается в прошлом и наступивший день подчеркивает яркость жизни.

Безупречный рассказ «Лес и степь» также посвящен описанию степи, где природа оказывается совсем другой. Туда можно доехать только мимо постоялых дворов и через протяженные поля. По дороге удается увидеть женщин с граблями, карету помещика, усталого прохожего с котомкой, небольшие домики, овраги и холмы… И только после этого открывается степь, являющаяся олицетворением другого мира.

В рассказе «Лес и степь» можно встретить описания зимней природы, где бывают высокие сугробы и очаровательные зайчики. Зиму сменяют мартовские проталинки, но именно с весной легче всего расставаться…

Анализ рассказа «Лес и степь»

Иван Тургенев в середине XIX столетия в отечественном журнале «Современник» напечатал ряд рассказов, которые впоследствии были включены в цикл «Записки охотника» и вышли отдельной книгой. Большинство рассказов обладает определенным сюжетом, в котором участвуют персонажи. Природа зачастую дополняет интересные диалоги персонажей. Исключением является рассказ «Лес и степь», литературная форма которого до сих пор не определена. Одни критики уверены в том, что рассказ является очерком, а другие – рассказом.

Рассказ «Лес и степь» не обладает прямой речью. Повествование построено на монологе опытного охотника, имя которого все-таки оказывается известным читателям. Охотника зовут Петр Петрович Каратаев. Он обладает способностью к наблюдению за жизнью и природой, прогрессивными взглядами. Петр Каратаев очень любит родную природу, в которой способен находить многочисленные нотки красоты.

«Лес и степь» может считаться необычным эпилогом к сборнику «Записки охотника» и удивительным гимном и даже одой русской природе, ведь рассказ олицетворяет красоту пейзажа. Основной текст раскрывается после представления эпиграфа, что оказывается «изюминкой» произведения. Тургенев практически не использовал эпиграфы для своих рассказов.

«Лес и степь» - это произведение, которое подчеркивает ценный факт того, что Тургенев является мастером пейзажа. Каждое описание природы, представленной в рассказе или очерке, оказывается совершенным, ведь слова удивительным образом подобраны друг к другу.

Иван Тургенев в небольшом отрывке может передать многочисленные нюансы восприятия природы:

Цвет;

Свет;

Запах;

Звук;

Движение;

Тактильные ощущения.

Все это способствует тому, чтобы каждый читатель сумел представить определенную картину природы, понимая ее удивительную красоту. Красота пейзажей средней полосы России предусматривает использование многочисленных литературных приемов и ассоциаций:

Приемы литературы, раскрывающие писательский талант Тургенева;

Богатая палитра цветов и их оттенков, переданная в словесной форме;

Богатство и разнообразие языковых средств: наречия, глаголы, прилагательные.

Например, Тургенев подобрал сразу три определения для неба:

Бледно-голубое;

Смутно-ясное;

Бледнеет.

Такие определения позволяют представить, как все сменяется и как природа открывает свои различные грани…

Иван Тургенев проявляет мастерство в утонченном владении словом, поэтому он отражает описание природы с особенной эмоциональностью и пониманием русского мира. Стихия природы озаряет внутренний мир обычного человека и определяет его эмоциональное состояние.

Важно отметить, что у Ивана Тургенева осенний пейзаж не вызывает даже капли грусти:

Речные воды радостно, стремительно мчатся;

Роще легко стоять голой, так как она улавливает нотки веселья.

Тургенев старается олицетворять природу:

Осины могут лепетать;

Дуб напоминает могучего бойца;

Липа удивляет красотой.

Более того, Иван Тургенев успешно использует ароматы, с помощью которых почти каждый читатель еще больше погружается в эмоциональные рассказы:

Весна обладает свежим дыханием;

Лето наполняет воздух гречишным медом и горечью полыни;

Зимой удается прочувствовать острый морозный воздух.

Даже звуки находят место в литературном произведении:

Слабый шум деревьев глубокой ночью;

Лязганье косы;

Скрип проезжающей телеги;

Тишина утреннего леса.

Многочисленные описания и правильно подобранные слова способствуют созданию глубокого произведения «Лес и степь», яркой и целостной композиции.

Роль природы в творчестве Тургенева

Иван Тургенев – это, прежде всего, писатель-пейзажист. Почти в каждом произведении природе отводится большая роль. Цикл «Записки охотника» раскрывают удивительные грани пейзажа, каждая из которых способствует созданию подробной и верной композиции. Иван Тургенев проявляет мнение, выражает чувства знающего и понимающего человека. Рассказ «Лес и степь» доказывает, что Тургенев обладает глубоким и задушевным контактом с природой родного края.

Каждое произведение Ивана Тургенева оказывается психологичным, глубоким, верным, близким для каждого человека. Но рассказ «Лес и степь» - особый шедевр, где писатель фактически объяснился в любви родному краю, родной земле. Это настоящий гимн русской природе.

Произведение относится к лирическому творчеству писателя, рассматриваемому в качестве основной тематики красоту и очарование русского природного пейзажа. По жанровой направленности некоторые литературоведы относят рассказ к очерку.

Повествование в произведении осуществляет рассказчик, представленный писателем в образе охотника Петра Петровича Каратаева, который не использует в рассказе прямую речь, а описывает собственные ощущения в форме монолога опытного профессионала.

Композиционная структура рассказа представляет собой несколько поэтических природных зарисовок, изображающих различные проявления в природе в виде летнего утреннего рассвета, привлекательности осеннего тумана, великолепие лесного бора.

Среди средств художественной выразительности в рассказе присутствуют многочисленные эпитеты, метафоры, передающие прелесть и глубину природной красоты, а также сравнения. Кроме того, писатель использует особую цветовую гамму, выражающуюся в применении различных относительных прилагательных, в том числе окказиональных, наречий, глаголов, а также антонимов, передающих всю имеющуюся цветовую палитру, отображенную в словесной форме.

Цветовая лексика, применяемая в рассказе, проявляется в чувственном изображении природных картин, представленных в бодром, жизнерадостном состоянии природы, в основном в момент ее пробуждения либо в период расцвета.

Для изображения удивительной красоты увиденной природы писатель использует различные художественные методы не только в виде цветовых оттенков, но и света, запаха, звука, движения, тактильных ощущений.

Использованные автором определения создают впечатление реальности происходящего. Например, для описания неба писатель применяет словесную форму в виде бледно-голубого, смутно-ясного, бледнеющего., позволяя открывать все новые грани изменения в природе.

Эмоциональная окраска в рассказе позволяет ярче отобразить стихийное природное состояние, не вызывающее ощущение грусти, тоски, с использованием звуковой окраски в виде слабого шума листвы, скрипа телеги, золотого птичьего голоска, тишины утреннего тумана, серебра речной воды.

Повествовательное содержание создает целостную и глубокую композицию с помощью многочисленных описаний природных пейзажей и правильно подобранного лексического состава рассказа, насыщая литературный текст экспрессивными оттенками.

Смысловая нагрузка рассказа «Лес и степь» демонстрирует читательской аудитории многогранный авторский талант и мастерство, проявляющиеся в отображении глубокого и задушевного контакта писателя с окружающей русской природой, представляя автора в качестве истинного природного певца, фанатеющего от предстающей перед ним красотой и великолепием.

Несколько интересных сочинений

Любовь в романе Дубровский Пушкина сочинение
Любовь – это то чувство, без которого все вокруг не имеет смысла, оно наполняет жизнь красками, делает ее яркой и насыщенной. Именно поэтому в творчестве поэтов и писателей всех времён прослеживается тема любви.
Анализ рассказа Бунина Кавказ 9 класс
Рассказ излагается от первого лига, несчастный мужчина приезжает в Москву и селится в захудалом номере возле Арбата.
Смысл, идея и суть комедии Грибоедова Горе от ума
Главная идея, которую вложил Александр Грибоедов в свою комедию - показать быт, нравы современного ему общества, современной ему Москвы. В произведении сталкиваются два лагеря, два мировоззрения - старые консервативные
Сочинение по картине Рачкова Девочка с ягодами 6 класс
Сбор ягод и грибов - действие, которое, в первую очередь, характеризует прекрасное время года лето. Приятно ходить по лесу и искать спрятавшихся партизанов. Глядишь, вот и стоит белый гриб, а рядом с ним еще один.
Герои произведения Дама с собачкой Чехова
Гуров. Главный герой чеховского рассказа «Дама с собачкой» не женщина, как можно предположить из названия, а мужчина

Иван Сергеевич Тургенев

ЛЕС И СТЕПЬ

…И понемногу начало назад
Его тянуть: в деревню, в темный сад,
Где липы так огромны, так тенисты,
И ландыши так девственно душисты,
Где круглые ракиты над водой
С плотины наклонились чередой,
Где тучный дуб растет над тучной нивой,
Где пахнет конопелью да крапивой…
Туда, туда, в раздольные поля,
Где бархатом чернеется земля,
Где рожь, куда ни киньте вы глазами,
Струится тихо мягкими волнами.
И падает тяжелый желтый луч
Из-за прозрачных, белых, круглых туч;
Там хорошо. . . . . . . . .

(Из поэмы, преданной сожжению)

Охота с ружьем и собакой прекрасна сама по себе, fur sich, как говаривали в старину; но, положим, вы не родились охотником: вы все-таки любите природу; вы, следовательно, не можете не завидовать нашему брату… Слушайте.

Знаете ли вы, например, какое наслаждение выехать весной до зари? Вы выходите на крыльцо… На темно-сером небе кое-где мигают звезды; влажный ветерок изредка набегает легкой волной; слышится сдержанный, неясный шепот ночи; деревья слабо шумят, облитые тенью. Вот кладут ковер на телегу, ставят в ноги ящик с самоваром. Пристяжные ежатся, фыркают и щеголевато переступают ногами; пара только что проснувшихся белых гусей молча и медленно перебирается через дорогу. За плетнем, в саду, мирно похрапывает сторож; каждый звук словно стоит в застывшем воздухе, стоит и не проходит. Вот вы сели; лошади разом тронулись, громко застучала телега… Вы едете - едете мимо церкви, с горы направо, через плотину… Пруд едва начинает дымиться. Вам холодно немножко, вы закрываете лицо воротником шинели; вам дремлется. Лошади звучно шлепают ногами по лужам; кучер посвистывает. Но вот вы отъехали версты четыре… Край неба алеет; в березах просыпаются, неловко перелетывают галки; воробьи чирикают около темных скирд. Светлеет воздух, видней дорога, яснеет небо, белеют тучки, зеленеют поля. В избах красным огнем горят лучины, за воротами слышны заспанные голоса. А между тем заря разгорается; вот уже золотые полосы протянулись по небу, в оврагах клубятся пары; жаворонки звонко поют, предрассветный ветер подул - и тихо всплывает багровое солнце. Свет так и хлынет потоком; сердце в вас встрепенется, как птица. Свежо, весело, любо! Далеко видно кругом. Вон за рощей деревня; вон подальше другая с белой церковью, вон березовый лесок на горе; за ним болото, куда вы едете… Живее, кони, живее! Крупной рысью вперед!.. Версты три осталось, не больше. Солнце быстро поднимается; небо чисто… Погода будет славная. Стадо потянулось из деревни к вам навстречу. Вы взобрались на гору… Какой вид! Река вьется верст на десять, тускло синея сквозь туман; за ней водянисто-зеленые луга; за лугами пологие холмы; вдали чибисы с криком вьются над болотом; сквозь влажный блеск, разлитый в воздухе, ясно выступает даль… не то, что летом. Как вольно дышит грудь, как бодро движутся члены, как крепнет весь человек, охваченный свежим дыханьем весны!..

А летнее, июльское утро! Кто, кроме охотника, испытал, как отрадно бродить на заре по кустам? Зеленой чертой ложится след ваших ног по росистой, побелевшей траве. Вы раздвинете мокрый куст - вас так и обдаст накопившимся теплым запахом ночи; воздух весь напоен свежей горечью полыни, медом гречихи и «кашки»; вдали стеной стоит дубовый лес и блестит и алеет да солнце; еще свежо, во уже чувствуется близость жары. Голова томно кружится от избытка благоуханий. Кустарнику нет конца… Кое-где разве вдали желтеет поспевающая рожь, узкими полосками краснеет гречиха. Вот заскрипела телега; шагом пробирается мужик, ставит заранее лошадь в тень… Вы поздоровались с ним, отошли - звучный лязг косы раздается за вами. Солнце все выше и выше. Быстро сохнет трава. Вот уже жарко стало. Проходит час, другой… Небо темнеет по краям; колючим зноем пышет неподвижный воздух.

Где бы, брат, тут напиться? - спрашиваете вы у косаря.

А вон, в овраге, колодезь.

Сквозь густые кусты орешника, перепутанные цепкой травой, спускаетесь вы на дно оврага. Точно: под самым обрывом таится источник; дубовый куст жадно раскинул над водою свои лапчатые сучья; большие серебристые пузыри, колыхаясь, поднимаются со дна, покрытого мелким, бархатным мхом. Вы бросаетесь на землю, вы напились, но вам лень пошевельнуться. Вы в тени, вы дышите пахучей сыростью; вам хорошо, а против вас кусты раскаляются и словно желтеют на солнце. Но что это? Ветер внезапно налетел и промчался; воздух дрогнул кругом: уж не гром ли? Вы выходите из оврага… что за свинцовая полоса на небосклоне? Зной ли густеет? туча ли надвигается?.. Но вот слабо сверкнула молния… Э, да это гроза! Кругом еще ярко светит солнце: охотиться еще можно. Но туча растет: передний ее край вытягивается рукавом, наклоняется сводом. Трава, кусты, все вдруг потемнело… Скорей! вон, кажется, виднеется сенной сарай… скорее!.. Вы добежали, вошли… Каков дождик? каковы молнии? Кое-где сквозь соломенную крышу закапала вода на душистое сено… Но вот солнце опять заиграло. Гроза прошла; вы выходите. Боже мой, как весело сверкает все кругом, как воздух свеж и жидок, как пахнет земляникой и грибами!..

Но вот наступает вечер. Заря запылала пожаром и обхватила полнеба. Солнце садится. Воздух вблизи как-то особенно прозрачен, словно стеклянный; вдали ложится мягкий пар, теплый на вид; вместе с росой падает алый блеск на поляны, еще недавно облитые потоками жидкого золота; от деревьев, от кустов, от высоких стогов сена побежали длинные тени… Солнце село; звезда зажглась и дрожит в огнистом море заката… Вот оно бледнеет; синеет небо; отдельные тени исчезают, воздух наливается мглою. Пора домой, в деревню, в избу, где вы ночуете. Закинув ружье за плечи, быстро идете вы, несмотря на усталость… А между тем наступает ночь; за двадцать шагов уже не видно; собаки едва белеют во мраке. Вон над черными кустами край неба смутно яснеет… Что это? пожар?.. Нет, это восходит луна. А вон внизу, направо, уже мелькают огоньки деревни… Вот наконец и ваша изба. Сквозь окошко видите вы стол, покрытый белой скатертью, горящую свечу, ужин…

А то велишь заложить беговые дрожки и поедешь в лес на рябчиков. Весело пробираться по узкой дорожке, между двумя стенами высокой ржи. Колосья тихо бьют вас по лицу, васильки цепляются за ноги, перепела кричат кругом, лошадь бежит ленивой рысью. Вот и лес. Тень и тишина. Статные осины высоко лепечут над вами; длинные, висячие ветки берез едва шевелятся; могучий дуб стоит, как боец, подле красивой липы. Вы едете по зеленой, испещренной тенями дорожке; большие желтые мухи неподвижно висят в золотистом воздухе и вдруг отлетают; мошки вьются столбом, светлея в тени, темнея на солнце; птицы мирно воют. Золотой голосок малиновки звучит невинной, болтливой радостью: он идет к запаху ландышей. Далее, далее, глубже в лес… Лес глохнет… Неизъяснимая тишина западает в душу; да и кругом так дремотно и тихо. Но вот ветер набежал, и зашумели верхушки, словно падающие волны. Сквозь прошлогоднюю бурую листву кое-где растут высокие травы; грибы стоят отдельно под своими шляпками. Беляк вдруг выскочит, собака с звонким лаем помчится вслед…

И как этот же самый лес хорош поздней осенью, когда прилетают вальдшнепы! Они не держатся в самой глуши: их надобно искать вдоль опушки. Ветра нет, и нет ни солнца, ни света, ни тени, ни движенья, ни шума; в мягком воздухе разлит осенний запах, подобный запаху вина; тонкий туман стоит вдали над желтыми полями. Сквозь обнаженные, бурые сучья деревьев мирно белеет неподвижное небо; кое-где на липах висят последние золотые листья. Сырая земля упруга под ногами; высокие сухие былинки не шевелятся; длинные нити блестят на побледневшей траве. Спокойно дышит грудь, а на душу находит странная тревога. Идешь вдоль опушки, глядишь за собакой, а между тем любимые образы, любимые лица, мертвые и живые, приходят на память, давным-давно заснувшие впечатления неожиданно просыпаются; воображенье реет и носится, как птица, и все так ясно движется и стоит перед глазами. Сердце то вдруг задрожит и забьется, страстно бросится вперед, то безвозвратно потонет в воспоминаниях. Вся жизнь развертывается легко и быстро как свиток; всем своим прошедшим, всеми чувствами, силами, всею своею душою владеет человек. И ничего кругом ему не мешает - ни солнца нет, ни ветра, ни шуму…

А осенний, ясный, немножко холодный, утром морозный день, когда береза, словно сказочное дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, когда низкое солнце уж не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко стоять голой, изморозь еще белеет на дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья, - когда по реке радостно мчатся синие волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток; вдали мельница стучит, полузакрытая вербами, и, пестрея в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней…

И. С. Тургенев. Записки охотника

Лес и степь

И понемногу начало назад
Его тянуть: в деревню, в темный сад,
Где липы так огромны, так тенисты,
И ландыши так девственно душисты,
Где круглые ракиты над водой
С плотины наклонились чередой,
Где тучный дуб растет над тучной нивой,
Где пахнет конопелью да крапивой...
Туда, туда, в раздольные поля,
Где бархатом чернеется земля,
Где рожь, куда ни киньте вы глазами,
Струится тихо мягкими волнами.
И падает тяжелый желтый луч
Из-за прозрачных, белых, круглых туч;
Там хорошо........................................................

(Из поэмы, преданной сожжению.)

Читателю, может быть, уже наскучили мои записки; спешу успокоить его обещанием ограничиться напечатанными отрывками; но, расставаясь с ним, не могу не сказать несколько слов об охоте. Охота с ружьем и собакой прекрасна сама по себе, für sich, как говаривали в старину; но, положим, вы не родились охотником: вы всё-таки любите природу; вы, следовательно, не можете не завидовать нашему брату... Слушайте.

Знаете ли вы, например, какое наслаждение выехать весной до зари? Вы выходите на крыльцо... На темно-сером небе кое-где мигают звезды; влажный ветерок изредка набегает легкой волной; слышится сдержанный, неясный шёпот ночи; деревья слабо шумят, облитые тенью. Вот кладут ковер на телегу, ставят в ноги ящик с самоваром. Пристяжные ежатся, фыркают и щеголевато переступают ногами; пара только что проснувшихся белых гусей молча и медленно перебирается через дорогу. За плетнем, в саду, мирно похрапывает сторож; каждый звук словно стоит в застывшем воздухе, стоит и не проходит.

Вот вы сели; лошади разом тронулись, громко застучала телега... Вы едете - едете мимо церкви, с горы направо, через плотину... Пруд едва начинает дымиться. Вам холодно немножко, вы закрываете лицо воротником шипели; вам дремлется. Лошади звучно шлепают ногами по лужам; кучер посвистывает.

Но вот вы отъехали версты четыре... Край неба алеет; в березах просыпаются, неловко перелетывают галки; воробьи чирикают около темных скирд. Светлеет воздух, видней дорога, яснеет небо, белеют тучки, зеленеют поля. В избах красным огнем горят лучины, за воротами слышны заспанные голоса.

А между тем заря разгорается; вот уже золотые полосы протянулись по небу, в оврагах клубятся пары; жаворонки звонко поют, предрассветный ветер подул - и тихо всплывает багровое солнце. Свет так и хлынет потоком; сердце в вас встрепенется, как птица. Свежо, весело, любо! Далеко видно кругом. Вон за рощей деревня; вон подальше другая с белой церковью, вон березовый лесок на горе; за ним болото, куда вы едете...

Живее, кони, живее! Крупной рысью вперед!.. Версты три осталось, не больше. Солнце быстро поднимается; небо чисто... Погода будет славная. Стадо потянулось из деревни к вам навстречу. Вы взобрались на гору... Какой вид! Река вьется верст на десять, тускло синея сквозь туман; за ней водянисто-зеленые луга; за лугами пологие холмы; вдали чибисы с криком вьются над болотом; сквозь влажный блеск, разлитый в воздухе, ясно выступает даль... не то, что летом. Как вольно дышит грудь, как бодро движутся члены, как крепнет весь человек, охваченный свежим дыханьем весны!..

Кое-где разве вдали желтеет поспевающая рожь, узкими полосками краснеет гречиха. Вот заскрипела телега; шагом пробирается мужик, ставит заранее лошадь в тень... Вы поздоровались с ним, отошли - звучный лязг косы раздается за вами. Солнце всё выше и выше. Быстро сохнет трава. Вот уже жарко стало. Проходит час, другой... Небо темнеет по краям; колючим зноем пышет неподвижный воздух.

Где бы, брат, тут напиться? - спрашиваете вы у косаря. - А вон, в овраге, колодезь.

Но что это? Ветер внезапно налетел и промчался; воздух дрогнул кругом: уж не гром ли? Вы выходите из оврага... что за свинцовая полоса на небосклоне? Зной ли густеет? туча ли надвигается?.. Но вот слабо сверкнула молния... Э, да это гроза! Кругом еще ярко светит солнце: охотиться еще можно. Но туча растет: передний ее край вытягивается рукавом, наклоняется сводом. Трава, кусты, всё вдруг потемнело... Скорей! вон, кажется, виднеется сенной сарай... скорее!..Вы добежали, вошли... Каков дождик? каковы молнии? Кое-где сквозь соломенную крышу закапала вода на душистое сено...

Но вот солнце опять заиграло. Гроза прошла; вы выходите. Боже мой, как весело сверкает всё кругом, как воздух свеж и жидок, как пахнет земляникой и грибами!..

Солнце село; звезда зажглась и дрожит в огнистом море заката... Вот оно бледнеет; синеет небо; отдельные тени исчезают, воздух наливается мглою. Пора домой, в деревню, в избу, где вы ночуете. Закинув ружье за плечи, быстро идете вы, несмотря на усталость... А между тем наступает ночь; за двадцать шагов уже не видно; собаки едва белеют во мраке. Вон над черными кустами край неба смутно яснеет... Что это? пожар?.. Нет, это восходит луна. А вон внизу, направо, уже мелькают огоньки деревни...

Вот наконец и ваша изба. Сквозь окошко видите вы стол, покрытый белой скатертью, горящую свечу, ужин...

Далее, далее, глубже в лес... Лес глохнет... Неизъяснимая тишина западает в душу; да и кругом так дремотно и тихо. Но вот ветер набежал, и зашумели верхушки, словно падающие волны. Сквозь прошлогоднюю бурую листву кое-где растут высокие травы; грибы стоят отдельно под своими шляпками. Беляк вдруг выскочит, собака с звонким лаем помчится вслед...

Спокойно дышит грудь, а на душу находит странная тревога. Идешь вдоль опушки, глядишь за собакой, а между тем любимые образы, любимые лица, мертвые и живые, приходят на память, давным-давно заснувшие впечатления неожиданно просыпаются; воображенье реет и носится, как птица, и всё так ясно движется и стоит перед глазами. Сердце то вдруг задрожит и забьется, страстно бросится вперед, то безвозвратно потонет в воспоминаниях. Вся жизнь развертывается легко и быстро, как свиток; всем своим прошедшим, всеми чувствами, силами, всею своею душою владеет человек. И ничего кругом ему не мешает - ни солнца нет, ни ветра, ни шуму...

Хороши также летние туманные дни, хотя охотники их и не любят. В такие дни нельзя стрелять: птица, выпорхнув у вас из-под ног, тотчас же исчезает в беловатой мгле неподвижного тумана. Но как тихо, как невыразимо тихо всё кругом! Всё проснулось, и всё молчит. Вы проходите мимо дерева - оно не шелохнется: оно нежится. Сквозь тонкий пар, ровно разлитый в воздухе, чернеется перед вами длинная полоса. Вы принимаете ее за близкий лес; вы подходите - лес превращается в высокую грядку полыни на меже. Над вами, кругом вас - всюду туман... Но вот ветер слегка шевельнется - клочок бледно-голубого неба смутно выступит сквозь редеющий, словно задымившийся пар, золотисто-желтый луч ворвется вдруг, заструится длинным потоком, ударит по полям, упрется в рощу - и вот опять всё заволоклось. Долго продолжается эта борьба; по как несказанно великолепен и ясен становится день, когда свет наконец восторжествует и последние волны согретого тумана то скатываются и расстилаются скатертями, то взвиваются и исчезают в глубокой, нежно сияющей вышине...

Но вот вы собрались в отъезжее поле, в степь. Верст десять пробирались вы по проселочным дорогам - вот, наконец, большая. Мимо бесконечных обозов, мимо постоялых двориков с шипящим самоваром под навесом, раскрытыми настежь воротами и колодезем, от одного села до другого, через необозримые поля, вдоль зеленых конопляников, долго, долго едете вы. Сороки перелетают с ракиты на ракиту; бабы, с длинными граблями в руках, бредут в поле; прохожий человек в поношенном нанковом кафтане, с котомкой за плечами, плетется усталым шагом; грузная помещичья карета, запряженная шестериком рослых и разбитых лошадей, плывет вам навстречу. Из окна торчит угол подушки, а на запятках, на кульке, придерживаясь за веревочку, сидит боком лакей в шинели, забрызганный до самых бровей. Вот уездный городок с деревянными кривыми домишками, бесконечными заборами, купеческими необитаемыми каменными строениями, старинным мостом над глубоким оврагом... Далее, далее!..

Пошли степные места. Глянешь с горы - какой вид! Круглые, низкие холмы, распаханные и засеянные доверху, разбегаются широкими волнами; заросшие кустами овраги вьются между ними; продолговатыми островами разбросаны небольшие рощи; от деревни до деревни бегут узкие дорожки; церкви белеют; между лозниками сверкает речка, в четырех местах перехваченная плотинами; далеко в поле гуськом торчат драхвы; старенький господский дом со своими службами, фруктовым садом и гумном приютился к небольшому пруду. Но далее, далее едете вы. Холмы всё мельче и мельче, дерева почти не видать.

Вот она наконец - безграничная, необозримая степь! А в зимний день ходить по высоким сугробам за зайцами, дышать морозным, острым воздухом, невольно щуриться от ослепительного мелкого сверканья мягкого снега, любоваться зеленым цветом неба над красноватым лесом!.. А первые весенние дни, когда кругом все блестит и обрушается, сквозь тяжелый пар талого снега уже пахнет согретой землей, на проталинках, под косым лучом солнца, доверчиво поют жаворонки, и, с веселым шумом и ревом, из оврага в овраг клубятся потоки... Однако пора кончить. Кстати заговорил я о весне: весной легко расставаться, весной и счастливых тянет вдаль... Прощайте, читатель; желаю вам постоянного благополучия.

» был написан в период 1847 - 1874 гг. Отдельным изданием сборник впервые вышел в 1852 году.

Охота с ружьем и собакой прекрасна сама по себе, für sich, как говаривали в старину; но, положим, вы не родились охотником: вы всё-таки любите природу; вы, следовательно, не можете не завидовать нашему брату... Слушайте.

Знаете ли вы, например, какое наслаждение выехать весной до зари? Вы выходите на крыльцо... На темно-сером небе кое-где мигают звезды, влажный ветерок изредка набегает легкой волной, слышится сдержанный, неясный шёпот ночи, деревья слабо шумят, облитые тенью. Вот кладут ковер на телегу, ставят в ноги ящик с самоваром. Пристяжные ежатся, фыркают и щеголевато переступают ногами; пара только что проснувшихся белых гусей молча и медленно перебирается через дорогу. За плетнем, в саду, мирно похрапывает сторож; каждый звук словно стоит в застывшем воздухе, стоит и не проходит. Вот вы сели; лошади разом тронулись, громко застучала телега... Вы едете — едете мимо церкви, с горы направо, через плотину... Пруд едва начинает дымиться. Вам холодно немножко, вы закрываете лицо воротником шипели; вам дремлется. Лошади звучно шлепают ногами по лужам; кучер посвистывает. Но вот вы отъехали версты четыре... Край неба алеет; в березах просыпаются, неловко перелетывают галки; воробьи чирикают около темных скирд. Светлеет воздух, видней дорога, яснеет небо, белеют тучки, зеленеют поля. В избах красным огнем горят лучины, за воротами слышны заспанные голоса. А между тем заря разгорается; вот уже золотые полосы протянулись по небу, в оврагах клубятся пары; жаворонки звонко поют, предрассветный ветер подул — и тихо всплывает багровое солнце. Свет так и хлынет потоком; сердце в вас встрепенется, как птица. Свежо, весело, любо! Далеко видно кругом. Вон за рощей деревня; вон подальше другая с белой церковью, вон березовый лесок на горе; за ним болото, куда вы едете... Живее, кони, живее! Крупной рысью вперед!.. Версты три осталось, не больше. Солнце быстро поднимается; небо чисто... Погода будет славная. Стадо потянулось из деревни к вам навстречу. Вы взобрались на гору... Какой вид! Река вьется верст на десять, тускло синея сквозь туман; за ней водянисто-зеленые луга; за лугами пологие холмы; вдали чибисы с криком вьются над болотом; сквозь влажный блеск, разлитый в воздухе, ясно выступает даль... не то, что летом. Как вольно дышит грудь, как бодро движутся члены, как крепнет весь человек, охваченный свежим дыханьем весны!..

А летнее, июльское утро! Кто, кроме охотника, испытал, как отрадно бродить на заре по кустам? Зеленой чертой ложится след ваших ног по росистой, побелевшей траве. Вы раздвинете мокрый куст — вас так и обдаст накопившимся теплым запахом ночи; воздух весь напоен свежей горечью полыни, медом гречихи и «кашки»; вдали стеной стоит дубовый лес и блестит и алеет на солнце; еще свежо, но уже чувствуется близость жары. Голова томно кружится от избытка благоуханий. Кустарнику нет конца... Кое-где разве вдали желтеет поспевающая рожь, узкими полосками краснеет гречиха. Вот заскрипела телега; шагом пробирается мужик, ставит заранее лошадь в тень... Вы поздоровались с ним, отошли — звучный лязг косы раздается за вами. Солнце всё выше и выше. Быстро сохнет трава. Вот уже жарко стало. Проходит час, другой... Небо темнеет по краям; колючим зноем пышет неподвижный воздух.

— Где бы, брат, тут напиться? — спрашиваете вы у косаря.

— А вон, в овраге, колодезь.

Сквозь густые кусты орешника, перепутанные цепкой травой, спускаетесь вы на дно оврага. Точно: под самым обрывом таится источник; дубовый куст жадно раскинул над водою свои лапчатые сучья; большие серебристые пузыри, колыхаясь, поднимаются со дна, покрытого мелким, бархатным мхом. Вы бросаетесь на землю, вы напились, но вам лень пошевельнуться. Вы в тени, вы дышите пахучей сыростью; вам хорошо, а против вас кусты раскаляются и словно желтеют на солнце. Но что это? Ветер внезапно налетел и промчался; воздух дрогнул кругом: уж не гром ли? Вы выходите из оврага... что за свинцовая полоса на небосклоне? Зной ли густеет? туча ли надвигается?.. Но вот слабо сверкнула молния... Э, да это гроза! Кругом еще ярко светит солнце: охотиться еще можно. Но туча растет: передний ее край вытягивается рукавом, наклоняется сводом. Трава, кусты, всё вдруг потемнело... Скорей! вон, кажется, виднеется сенной сарай... скорее!.. Вы добежали, вошли... Каков дождик? каковы молнии? Кое-где сквозь соломенную крышу закапала вода на душистое сено... Но вот солнце опять заиграло. Гроза прошла; вы выходите. Боже мой, как весело сверкает всё кругом, как воздух свеж и жидок, как пахнет земляникой и грибами!..

Но вот наступает вечер. Заря запылала пожаром и обхватила полнеба. Солнце садится. Воздух вблизи как-то особенно прозрачен, словно стеклянный; вдали ложится мягкий пар, теплый на вид; вместе с росой падает алый блеск на поляны, еще недавно облитые потоками жидкого золота; от деревьев, от кустов, от высоких стогов сена побежали длинные тени... Солнце село; звезда зажглась и дрожит в огнистом море заката... Вот оно бледнеет; синеет небо; отдельные тени исчезают, воздух наливается мглою. Пора домой, в деревню, в избу, где вы ночуете. Закинув ружье за плечи, быстро идете вы, несмотря на усталость... А между тем наступает ночь; за двадцать шагов уже не видно; собаки едва белеют во мраке. Вон над черными кустами край неба смутно яснеет... Что это? пожар?.. Нет, это восходит луна. А вон внизу, направо, уже мелькают огоньки деревни... Вот наконец и ваша изба. Сквозь окошко видите вы стол, покрытый белой скатертью, горящую свечу, ужин...

А то велишь заложить беговые дрожки и поедешь в лес на рябчиков. Весело пробираться по узкой дорожке, между двумя стенами высокой ржи. Колосья тихо бьют вас по лицу, васильки цепляются за ноги, перепела кричат кругом, лошадь бежит ленивой рысью. Вот и лес. Тень и тишина. Статные осины высоко лепечут над вами; длинные, висячие ветки берез едва шевелятся; могучий дуб стоит, как боец, подле красивой липы. Вы едете по зеленой, испещренной тенями дорожке; большие желтые мухи неподвижно висят в золотистом воздухе и вдруг отлетают; мошки вьются столбом, светлея в тени, темнея на солнце; птицы мирно поют. Золотой голосок малиновки звучит невинной, болтливой радостью: он идет к запаху ландышей. Далее, далее, глубже в лес... Лес глохнет... Неизъяснимая тишина западает в душу; да и кругом так дремотно и тихо. Но вот ветер набежал, и зашумели верхушки, словно падающие волны. Сквозь прошлогоднюю бурую листву кое-где растут высокие травы; грибы стоят отдельно под своими шляпками. Беляк вдруг выскочит, собака с звонким лаем помчится вслед...

И как этот же самый лес хорош поздней осенью, когда прилетают вальдшнепы! Они не держатся в самой глуши: их надобно искать вдоль опушки. Ветра нет, и нет ни солнца, ни света, ни тени, ни движенья, ни шума; в мягком воздухе разлит осенний запах, подобный запаху вина; тонкий туман стоит вдали над желтыми полями. Сквозь обнаженные, бурые сучья деревьев мирно белеет неподвижное небо; кое-где на липах висят последние золотые листья. Сырая земля упруга под ногами; высокие сухие былинки не шевелятся; длинные нити блестят на побледневшей траве. Спокойно дышит грудь, а на душу находит странная тревога. Идешь вдоль опушки, глядишь за собакой, а между тем любимые образы, любимые лица, мертвые и живые, приходят на память, давным-давно заснувшие впечатления неожиданно просыпаются; воображенье реет и носится, как птица, и всё так ясно движется и стоит перед глазами. Сердце то вдруг задрожит и забьется, страстно бросится вперед, то безвозвратно потонет в воспоминаниях. Вся жизнь развертывается легко и быстро, как свиток; всем своим прошедшим, всеми чувствами, силами, всею своею душою владеет человек. И ничего кругом ему не мешает — ни солнца нет, ни ветра, ни шуму...

А осенний, ясный, немножко холодный, утром морозный день, когда береза, словно сказочное дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, когда низкое солнце уж не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко стоять голой, изморозь еще белеет на дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья, — когда по реке радостно мчатся синие волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток; вдали мельница стучит, полузакрытая вербами, и, пестрея в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней...

Хороши также летние туманные дни, хотя охотники их и не любят. В такие дни нельзя стрелять: птица, выпорхнув у вас из-под ног, тотчас же исчезает в беловатой мгле неподвижного тумана. Но как тихо, как невыразимо тихо всё кругом! Всё проснулось, и всё молчит. Вы проходите мимо дерева — оно не шелохнется: оно нежится. Сквозь тонкий пар, ровно разлитый в воздухе, чернеется перед вами длинная полоса. Вы принимаете ее за близкий лес; вы подходите — лес превращается в высокую грядку полыни на меже. Над вами, кругом вас — всюду туман... Но вот ветер слегка шевельнется — клочок бледно-голубого неба смутно выступит сквозь редеющий, словно задымившийся пар, золотисто-желтый луч ворвется вдруг, заструится длинным потоком, ударит по полям, упрется в рощу — и вот опять всё заволоклось. Долго продолжается эта борьба; по как несказанно великолепен и ясен становится день, когда свет наконец восторжествует и последние волны согретого тумана то скатываются и расстилаются скатертями, то взвиваются и исчезают в глубокой, нежно сияющей вышине...

Но вот вы собрались в отъезжее поле, в степь. Верст десять пробирались вы по проселочным дорогам — вот, наконец, большая. Мимо бесконечных обозов, мимо постоялых двориков с шипящим самоваром под навесом, раскрытыми настежь воротами и колодезем, от одного села до другого, через необозримые поля, вдоль зеленых конопляников, долго, долго едете вы. Сороки перелетают с ракиты на ракиту; бабы, с длинными граблями в руках, бредут в поле; прохожий человек в поношенном нанковом кафтане, с котомкой за плечами, плетется усталым шагом; грузная помещичья карета, запряженная шестериком рослых и разбитых лошадей, плывет вам навстречу. Из окна торчит угол подушки, а на запятках, на кульке, придерживаясь за веревочку, сидит боком лакей в шинели, забрызганный до самых бровей. Вот уездный городок с деревянными кривыми домишками, бесконечными заборами, купеческими необитаемыми каменными строениями, старинным мостом над глубоким оврагом... Далее, далее!.. Пошли степные места. Глянешь с горы — какой вид! Круглые, низкие холмы, распаханные и засеянные доверху, разбегаются широкими волнами; заросшие кустами овраги вьются между ними; продолговатыми островами разбросаны небольшие рощи; от деревни до деревни бегут узкие дорожки; церкви белеют; между лозниками сверкает речка, в четырех местах перехваченная плотинами; далеко в поле гуськом торчат драхвы; старенький господский дом со своими службами, фруктовым садом и гумном приютился к небольшому пруду. Но далее, далее едете вы. Холмы всё мельче и мельче, дерева почти не видать. Вот она наконец — безграничная, необозримая степь!

А в зимний день ходить по высоким сугробам за зайцами, дышать морозным, острым воздухом, невольно щуриться от ослепительного мелкого сверканья мягкого снега, любоваться зеленым цветом неба над красноватым лесом!.. А первые весенние дни, когда кругом все блестит и обрушается, сквозь тяжелый пар талого снега уже пахнет согретой землей, на проталинках, под косым лучом солнца, доверчиво поют жаворонки, и, с веселым шумом и ревом, из оврага в овраг клубятся потоки...

Однако пора кончить. Кстати заговорил я о весне: весной легко расставаться, весной и счастливых тянет вдаль... Прощайте, читатель; желаю вам постоянного благополучия.