Гераклит. жизнь, учение, биография гераклита. Гераклит: философия и факты жизни

18. Гераклит Эфесский Гераклит из Эфеса (ок. 530–470 гг. до н. э.) великий диалектик античного мира. Все существующее, по Гераклиту, постоянно переходит из одного состояния в другое. Ему принадлежат знаменитые слова: «Все течет!», «В одну и ту же реку нельзя войти дважды», «В

Гераклит: Фрагмент В52 I. Тождество «хаоса» и «космоса» у Гераклита Вместе с попытками ионийской науки объяснить целое, исходя из законов разума, присущих явленному миру, а не его запредельному прообразу, т. е. вместе с возникновением греческой философии, возникло

ГЕРАКЛИТ Эфесский (лат. Heraclitus , греч. Ираклитос) (около 550 до н.э., Эфес, Малая Азия - около 480 до н.э.), древнегреческий философ, один из крупнейших представителей ионийской школы философии. Первоначалом сущего считал огонь. Создатель концепции непрерывного изменения, учения о "логосе", который истолковывался как "бог", "судьба", "необходимость", "вечность". Гераклиту приписывалось знаменитое изречение "нельзя дважды войти в одну и ту же реку". Наряду с и Гераклит определил основы античной и всей европейской философии. Выявляя всестороннюю загадочность знакомого мира мифа, обычая, традиционной мудрости, Гераклит открывает само бытие как загадку.

Коренной житель Эфеса, сын Блосона, Гераклит принадлежал к древнему аристократическому роду, восходящему к основателю Эфеса Андроклу. Благодаря происхождению Гераклит обладал рядом "царских" привилегий и потомственным жреческим саном при храме Артемиды Эфесской. Однако в его годы жизни власть в Эфесе уже не принадлежала аристократам. Философ не участвовал в общественной жизни города, он отказался от своих титулов, резко отрицательно отзывался о городских порядках и презрительно относился к "толпе". По его словам, "эфесцы заслуживают того, чтобы их перевешали всех поголовно" за то, что они изгнали его друга Гермодора, "сказавши: "Среди нас никто да не будет наилучшим"". Законы города он считал столь безнадежно плохими, что отказал согражданам в просьбе дать им новые, заметив, что лучше играть с детьми, чем участвовать в государственных делах.

Гераклит не покидал Эфеса и ответил отказом на приглашения афинян и персидского царя Дария. По некоторым свидетельствам, Гераклит был учеником Ксенофана и Гиппаса-пифагорейца, по другим же - не был ничьим учеником, но все "узнал от себя самого". Многочисленные анекдоты о смерти Гераклита основаны на некоторых его изречениях, превратно истолкованных и передаваемых понаслышке.

Главный труд Гераклита - книга "О природе" сохранилась в отрывках, но обширно цитируется в работах позднейших античных философов ( , и др.). Эта книга состоит из трех частей: о природе, о государстве и о боге, и отличается оригинальностью содержания, образностью и афористичностью языка. Вместе с тем книга трудна для понимания, за что уже в античные времена Гераклит получил прозвище Скутинос (Темный).

Основная идея Гераклита заключается в том, что в природе нет ничего постоянного. Все в природе подобно движению реки, в которую нельзя войти дважды. Одно постоянно переходит в другое, меняя свое состояние. Символическим выражением всеобщего изменения для Гераклита является огонь. Огонь есть непрерывное самоуничтожение, он живет своей смертью. Гераклит ввел новое философское понятие - логос (слово), подразумевая под этим принцип разумного единства мира, который упорядочивает мир при помощи смешения противоположных начал. Противоположности находятся в вечной борьбе, порождая новые явления ("раздор есть отец всего").Человеческий разум и логос имеют общую природу, но логос существует в вечности и управляет космосом, частицей которого является человек.

Традиция сохранила образ Гераклита-мудреца, высокоумного одиночки, презиравшего людей (и тех, кто славился в качестве мудрецов), за непонимание того, что они сами говорят и делают. Истолковав учение Гераклита в духе расхожей мировой скорби о скоротечности жизни и всего в мире, популярная философия видела в нем прототип "плачущего мудреца", подобно тому как в Демокрите находила тип "мудреца смеющегося". Мудрость Гераклита, отрешенная от многознающего невежества людей и живущая в соседстве с простой мудростью бытия, запечатлена характерной сценой: некие странники, пожелавших взглянуть на прославленного мудреца, останавливаются на пороге убогого жилища, смущенные зрелищем невзрачного человека, который греется у очага. "Входите, слышат они, и здесь тоже обитают боги" (Аристотель, "О частях животных").

Гераклит изъяснялся столь сжато и многозначно. Его изречения часто подобны фольклорным загадкам или речениям оракула, который, по словам Гераклита, "...и не говорит, и не утаивает, а подает знаки". Одни полагают, что, написав свое сочинение ("Музы" или "О природе") нарочито темно и отдав его на хранение в храм Артемиды Эфесской, Гераклит будто бы хотел уберечь его от невежественной толпы. Другие видят здесь именно ясно выраженную темноту и загадочность того самого, что подлежит сказыванию. Аристотель объясняет темноту речений Гераклита их синтаксической неопределенностью, вследствие чего высказывание можно прочитать по-разному. Изречения Гераклита в самом деле обнаруживают продуманное строение, особую поэтику. Они насыщены аллитерациями, игрой слов, внутренне связаны хиазмами, инверсиями, бессоюзным синтаксисом или паратаксисом, характерным для строя внутренней речи, речи, обращенной не столько к другим, сколько к себе, слушающей себя, готовой к переосмыслению, к возвращению в стихию мыслящего молчания. Когда трагик Еврипид спросил Сократа о сочинении Гераклита, тот ответил: "Что понял великолепно, чего не понял, думаю, тоже, а впрочем, нужен прямо-таки делосский ныряльщик".

Вопрос, на который отвечает Гераклит, как все есть одно, или что такое (одно) бытие (множественного) сущего? Самый известный ответ на этот вопрос состоит в тезисе "все течет, ничто не покоится". В существовании многого течет (проистекает, происходит) единое бытие. Быть - значит постоянно становиться, перетекать из формы в форму, обновляться, подобно тому, как та же самая река несет новые и новые воды. Другой метафорой бытия как постоянно происходящего оказывается у Гераклита горение, огонь. Строй самодовлеющего мира ("космос") есть "вечноживой огонь, мерно возгорающийся, мерно угасающий". Единое бытие словно разгорается множеством сущего, но и гаснет в нем, равно как и сущее, разгораясь бытием, гаснет в его единстве. Еще одна метафора того же самого - игра: каждый раз новая партия той же самой игры. Становление и постоянство, множественность существующего и единство бытия совмещаются, когда поток мыслится впадающим в самого себя, возгорание и угасание, начало и конец совпадают. Единое бытие множества, мыслимое как поток, впадающий в самого себя, или горение, гаснущее в меру разгорания, точнее (и загадочней) передается уяснением целого как внутренней взаимосвязи противоположного: бытие (течение) ночи и дня есть взаимооперетекание и внутреннее соприсутствие, жизнь живет противоборством смерти, но этим же "живет" и смерть; взаимны бессмертие бессмертных и смертность смертных; противоборствующее этим самым противоборством прочно сцеплено в единую гармонию существования, которая подобна "гармонии лука и лиры". Мир как противоборство противоположного Гераклит передает образом мира-схватки, мира-сражения ("полемос"). "Нужно знать, что сражение всеобще, и тяжба правда, и все становится тяжбой и взаимообязанностью". "Война отец всех, царь всех: одних она объявляет богами, других людьми, одних творит рабами, других свободными".

Образ всеобщего сражения, которым охвачено все сущее в целом и в котором каждое сущее схвачено в том, что собственно оно есть, оказывается также и образом понимания всего и каждого. Таков всеобщий ум в отличие от частных недо-разумений, единая и единственная мудрость, соответствующая складу самого сущего, тому, как множество сущего слагается в единство бытия. Этот склад, "слог" подобен тому, как из множества слов слагается единое слово поэмы, космос речи, несущей в себе "образ мира в слове явленный" (). Отсюда тема "логоса ", имеющая, судя по некоторым фрагментам, особое значение для Гераклита. Сочинение ("логос") Гераклита открывалось словами: "Относительно этого логоса сущего всегда непонятливы люди...". Аристотель поясняет на этом примере "темноту" Гераклита: если "всегда" относить к "сущему", речь, кажется, идет о "логосе" самого сущего, если же к "непонятливы", то имеется в виду просто сочинение Гераклита. Но именно эта двусмыслица и важна для Гераклита. Греческое слово "логос" значит "слово", "речь", "сочинение", "отчет", но так же и само подотчетное, "положение вещей", "соотношение сил". "Логос"-слово о целом призвано передать, как все сложено в целостность "логоса"-бытия. "Не мне, а "логосу" внимая, мудро согласиться: все есть одно". "Логос" - это форма, то общее, что позволяет передать склад вещей соответствующим складом речи. Отсюда "темнота" изречений Гераклита: бытие, происходящее в противоборстве вещей, схватывается мыслью, живущей противоречием речей.

Гераклит Эфесский, сын Блосона, эфесец, «акме» (расцвет – возраст около 40 лет) которого приходится на 69-ю Олимпиаду (504– 501 гг. до н. э.) родился, видимо, ок. 544 г., год смерти неизвестен. Еще в древности он был прозван «Темным» за трудность его слога и «Плачущим», ибо «каждый раз, как Гераклит выходил из дому и видел вокруг себя такое множество дурно живущих и дурно умирающих людей, он плакал, жалея всех» (Л. LXII; ДК 68 А 21). Ему принадлежало сочинение, носившее название «Музы», или «Правило негрешимое уставу жить», или «Указатель нравам», или «Единый порядок строю всего». Традиционное название – «О природе». Скорее всего, однако, книга вообще не имела названия. По Диогену Лаэрцию (IX, 5), сочинение Гераклита Эфесского делилось на три рассуждения: о Вселенной, о государстве и о божестве. Сохранилось (по Дильсу – Кранцу) 145 фрагментов сочинения (после фрагмента 126 – сомнительные), однако ныне считается, что «свыше 35 должны быть полностью или частично исключены или как позднейшие фальсификации, или как слабые парафразы подлинных фрагментов» .

Фрагменты Гераклита производят двойственное впечатление. Если одни из них, оправдывая славу своего «темного» автора, действительно сложны для понимания в силу своей афористической, часто подобной высказываниям оракула форме, то другие кристально ясны и понятны. Трудности интерпретации фрагментов, связанные с плохой их сохранностью, рождаются также влиянием доксографической традиции, особенно стоической интерпретации, «вписанной» иной раз в сами фрагменты или в их непосредственный контекст. Немалые сложности порождены диалектическим складом мышления Гераклита Эфесского, во всяком явлении усматривающего его самоотрицание, его противоположность. Отсюда прежде всего формально-логические сложности.

Учение Гераклита

Реконструкция учения Гераклита Эфесского требует аналитического расчленения корпуса его фрагментов на тематически определенные группы с последующим синтезом их в целостное воззрение. Эти основные группы – высказывания об огне как первоначале, о логосе, или законе, о противоположностях (диалектика), о душе, о богах («теология»), о нравах и о государстве.

В качестве исходного пункта учения Гераклита о космосе может быть с полным правом принят фрагмент ДК 22 В 30: «Этот космос, один и тот же для всего [сущего], не создал никто из богов и никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимся и мерами потухающим». Это явственно выраженная основная позиция ионийской философии: космос представляет собою видоизменения единого первоначала, закономерно переходящего, изменяясь, в различные формы. Первоначало Гераклита Эфесского – «вечно живой огонь», изменения которого аналогичны товарному обмену: «все обменивается на огонь и огонь на все, как на золото товары и товары на золото» (В 90). Этот социоморфный оборот, хотя и напоминает о мифологических источниках философии, в данном случае практически лишен мифологических соответствий, представляя лишь аналогию природного и социального процессов.

В учении Гераклита довольно четко намечена идея мирового кругооборота. Бесконечный во времени процесс делится на периоды (циклы) мировыми пожарами, в результате которых мир погибает в огне, а затем рождается из него заново. Длина периода – 10800 лет (А 13). Если во времени «мерами загорающийся и мерами потухающий» космос бесконечен, то в пространстве он, видимо, ограничен (см. А 5).

Логос Гераклита

Внутренняя закономерность мирового процесса выражается у Гераклита Эфесского и другим, более специальным понятием – «логос». «Хотя этот логос существует вечно, недоступен он пониманию людей ни прежде, чем они его услышат, ни когда услышат впервые. Ведь все совершается по этому логосу, а они уподобляются невеждам, когда приступают к таким словам и к таким делам, какие я излагаю, разделяя каждое по природе и разъясняя по существу. От остальных же людей скрыто то, что они делают бодрствуя, так же, как они забывают то, что происходит с ними во сне» (В 1). Уверенный, что он познал истину, Гераклит выражает недовольство людьми, не способными воспринять его учение. Смысл же учения состоит в том, что все в мире совершается согласно определенному закону – логосу, и сам этот логос «говорит» человеку, раскрываясь в словах и делах, в чувственно воспринимаемых и раскрываемых разумом явлениях. Что же до людей, то с этим законом, «с которым они имеют самое постоянное общение, они враждуют, и то, с чем ежедневно встречаются, кажется им чуждым» (В 72. Возможно, что связь с логосом, установленная цитирующим Гераклита Эфесского Марком Аврелием , понимающим его стоицистски , как управляющее начало, имела у эфесца какой-то иной смысл).

Гераклит. Картина Х. Тербрюггена, 1628

Многозначность у Гераклита слова «логос» – а оно обозначает и слово, и речь, и рассказ, и повествование, и довод, и учение, и счет, и исчисление, и соотношение, пропорцию и т. д. – не позволяет однозначно передать его каким-то одним словом русского языка. Ближе всего будет здесь, пожалуй, значение «закон» – всеобщая смысловая связь сущего. Не случайно логос как закон бытия ставится в отношение с социальной сферой: «Желающим говорить разумно следует укрепить себя этим общим (логосом. – А. Б. ), подобно тому, как город [укрепляется] законом, и намного крепче. Ибо все человеческие законы питаются одним божественным, который простирает свою власть насколько пожелает, всему довлеет и над всем одерживает верх... Поэтому необходимо следовать общему. Но хотя логос всеобщ, большинство людей живет так, как если бы они имели собственное понимание» (В 114, В 2). Показательна параллель Гераклита: «огонь – золото (деньги)» и «логос – закон города». Она явно говорит о родстве огня и логоса как различных аспектов одного и того же сущего. Огонь выражает качественную и изменчивую сторону существующего, логос – структурную и устойчивую; огонь – обмен, или размен, логос – пропорция этого обмена, хотя не выраженная количественно.

Итак, Гераклитов логос – разумная необходимость сущего, слитая с самим понятием сущего = огня. И в то же время это судьба, но существенно преобразованная. Для мифологического сознания судьба выступала как слепая иррациональная сила. Это мог быть рок (фатум), но мог быть и случай, персонифицированный в образе богини Тюхе (римская Фортуна). Логос Гераклита Эфесского разумен, это «разумное слово» природы, говорящей с человеком, хотя и не всякому доступное. Что же «говорит» она? «Не мне, но логосу внимая, мудро признать, что все – едино» (В 50). Единство же многообразной природы обнаруживается не сразу, ибо «природа любит скрываться» (В 123). И все же это единство налицо. Правда, этой мысли как будто противоречат два фрагмента.

Первый из них гласит: «Aion – играющее дитя, расставляющее шашки: царство ребенка» (В 52). Но что означает здесь многозначное слово aion? Вряд ли это «вечность» большинства русских переводов, текст Гераклита Эфесского слишком для этого архаичен. Может быть, это «время» (time), как переводит Бёрнет? Сомнительно, тогда здесь напрашивался бы «хронос», и тогда фрагмент звучал бы как полемика против тезиса Анаксимандра о временной упорядоченности возникновения и уничтожения. Lebenszeit (жизнь, время жизни, век), как переводит Дильс? Ближе к делу, но тогда фрагмент становится загадочным, даже бессмысленным. Видимо, речь идет все же не о жизни космоса, а о жизни и судьбе отдельного человека: «удел [человека] – играющее дитя, [жизнь его] – царство ребенка», так можно было бы вольно передать этот фрагмент, выражающий достаточно известную мысль о том, что «судьба играет человеком» и «что наша жизнь? – игра!». Как будто бы признание отсутствия мировой закономерности – логоса?

Фрагмент 124 гласит: «Нелепостью оказалось бы, если бы все небо и каждая из его частей были упорядочены и сообразны разуму по виду, и по силам, и по круговым движениям, а в началах не было бы ничего подобного, но, как говорит Гераклит, "прекраснейший космос [был бы] как куча мусору, рассыпанного наудачу"». Слова, выделенные кавычками, принадлежат Гераклиту и вписаны в текст Теофраста . Трудно найти однозначное и для всех приемлемое толкование этого текста, тем более что сам фрагмент Гераклита никак невписывается в контекст Теофраста. Однако думается, что перед нами противопоставление Гераклитом Эфесским универсального логоса, мирового закона, присущего «любящей скрываться» природе, и того видимого миропорядка, который подобен, по сравнению с ним, куче мусора. Однако отсюда следует, что Гераклит более отчетливо, чем милетцы , осознал и выделил два плана сущего: непосредственное, наличное существование вещей и его внутреннюю природу – логос. Их соотношение выражается через понятие гармонии, даже двух гармоний: «скрытой» и «явной». Причем «скрытая гармония сильнее явной» (В 54). Но гармония – всегда гармония противоположностей.

Диалектика Гераклита

И здесь мы переходим в сферу диалектики.

Уже по тому, что самая обширная группа фрагментов Гераклита Эфесского посвящена противоположностям, основе диалектики, можно судить о центральном положении этой проблемы в учении эфесца. Единство и «борьба» противоположностей – так можно абстрактно выразить диалектическую структуру и динамику сущего. Единство у Гераклита всегда есть диалектическое единство различного и противоположного. Об этом говорится в псевдоаристотелевском трактате «О мире»: образуя созвучие не из подобного, а из противоположностей, природа сочетает мужское и женское, первичную общественную связь образуя через соединение противоположностей; искусство, подражая природе, создает изображения, смешивая краски, а музыкальную гармонию создает из смешения голосов. «То же высказано у Гераклита Темного: „Связи: целое и нецелое, сходящееся и расходящееся, согласное и разногласное, и из всего одно, и из одного все"» (В 10). Та же мысль выражена в В 51, где гармония иллюстрируется многозначным образом лука и лиры, и в В 8, который признается ныне парафразой В 51, но содержит важное дополнение – «... все происходит через борьбу».

Древним, да и многим современным интерпретаторам философии Гераклита Эфесского часто представляется загадочным его диалектическое утверждение о тождестве противоположностей. Однако многие из его примеров совершенно ясны. «Добро и зло [одно и то же]. В самом деле, врачи, говорит Гераклит, всячески режущие и жгущие, требуют еще сверх этого платы, хотя ее не заслужили, ибо они делают то же самое: благо и болезни» (В 58). Или: «Путь вверх и путь вниз один и тот же» (В 60); «Ослы золоту предпочли бы солому» (В 9). Не менее ясен пример бесстыдных фаллических гимнов Дионису, которые священны для поклоняющихся этому богу, или то, что «прекраснейшая обезьяна отвратительна по сравнению с человеческим родом» (В 82). Все эти изречения выражают необычайную диалектическую гибкость мышления Гераклита Эфесского, текучесть, многосторонность и многосмысленность его понятий, или, вернее, словесно оформленных представлений и образов. Во всяком явлении он ищет противоположное ему, как бы рассекая всякое целое на составляющие его противоположности. А за рассечением, анализом следует (по главному правилу диалектики) синтез – борьба, «война» как источник и смысл любого процесса: «Война есть отец всего и мать всего; одним она определила быть богами, другим людьми; одних она сделала рабами, других свободными» (В 53).

Видимо, мысль эта была уже высказана милетцами. Можно думать, что такова была идея Анаксимандра , – но у него борьба противоположностей представлялась несправедливостью, за которую виновники «несут наказание и получают возмездие». Гераклит же пишет: «Следует знать, что война всеобща, и правда – борьба, и что все происходит через борьбу и по необходимости» (В 80), чуть ли не цитируя, в последних словах, книгу Анаксимандpa . Смысл этого чрезвычайно важного положения о всеобщности диалектической борьбы противоположностей состоит в три, что борьба составляет побудительную силу, причину и «виновницу» (aitia означает и то, и другое) всякого изменения.,

Об этом говорят, в частности, фрагмент В 88: «В нас одно и то же живое и мертвое, бодрствующее и спящее, юное и старое. Ибо это, изменившись, есть то, и обратно, то, изменившись, есть это». Так подходит Гераклит Эфесский к мысли об универсальности изменения. Мысль эта была воспринята древностью как кредо Гераклита, и с нею вошел в историю образ «текучего», диалектического, мыслителя. «Panta rhei» – «все течет» – хотя этой фразы нет среди подлинных фрагментов эфесца, ее издавна приписывают ему. «В одну и ту же реку нельзя войти дважды» (В 91) – так звучат его собственные слова. Но отсюда вовсе не следует, что Гераклит – апологет изменчивости как таковой. Он диалектик: в изменчивости и текучести он видит устойчивое, в обмене – пропорцию, в относительном – абсолютное. Конечно, эти фразы – перевод учения Гераклита на современный философский язык. Собственный же язык Гераклита Эфесского не допускал еще сколько-нибудь четкого абстрактного выражения этих мыслей, ибо он оперировал многозначными словами, гибкими представлениями, богатыми, но сложными и смутными символическими образами, смысл которых зачастую утерян.

Прежде всего, Гераклит Эфесский еще не знает термина «противоположности», – его ввел Аристотель. Гераклит же пользуется такими словами, как diapherpmenon, diapheronton – «расходящееся» (В 51, В 8) или to antizoyn – «враждующее, стремящееся в разные стороны». Это описательные, а не концептуальные выражения. Столь же описательны и образны выражения таких понятий, как движение (поток, течение), изменение (обмен, размен, поворот). Даже «логос» – наиболее оформленное из понятий гераклитовой философии – это не только закон, но и огонь, и разум, и единое... Поэтому диалектическое учение Гераклита Эфесского предстает перед нами не как абстрактная теория, а как интуитивно усмотренная картина, мира, где совпадают конкретно-чувственные, «живые» противоположности. Это явная реминисценция мифологического мышления, постоянно оперирующего противоположностями. Но в то же время – картина рационализированная, продуманная, зачастую четко и ясно обрисованная. В ней, как увидим ниже, уже сняты те социо- и антропоморфные образы божественных существ, которые составляют необходимую принадлежность мифа. Вместе с тем диалектика Гераклита Эфесского как учение о противоположностях «в самой сущности предметов» подготовила классическую греческую философию с ее не стихийной уже, а сознательной диалектикой.

Учение Гераклита о познании

Философия неизбежно поднимает проблемы человеческого сознания и познания. Подобно милетцам, Гераклит Эфесский связывает их с деятельностью «души», а последнюю – с некоторой природной стихией. А именно: «души испаряются из влаги» (В 12). Душа так вписывается в круговорот веществ: «Душам смерть стать влагой, воде же смерть стать землею; из земли же рождается вода, а из воды – душа» (В 36). Добавим к этому фрагмент В 76 (1), где говорится, что «огонь живет земли смертью, и воздух живет огня смертью; вода живет воздуха смертью, земля – воды [смертью]». Отсюда сразу становится ясно, что душа по своей природе есть у Гераклита воздух или тонкое и подвижное испарение. В зависимости от того, насколько удалилась она от влаги; душа приобретает особые качества – «сухое сияние – душа мудрейшая и наилучшая» (В 118), тогда как пьяный «шатается и не замечает, куда он идет, ибо душа его влажна» (В 117). Есть основания поэтому думать, что по своей «воздушной» природе душа человека и животных родственна космическому воздуху, который оказывается в этой связи «разумным и мыслящим», «божественным» разумом. Втягивая его в себя, мы становимся разумными. Во сне же, когда человеческий ум отделяется от окружающего, мы забываемся; проснувшись, душа вновь обретает разум, подобно тому, как угли накаляются и светятся, приближаясь к огню, а удаляясь от него – потухают (см.: Секст. Против ученых, VII, 126–131).

Последний образ, связывающий душу уже не с влагой и испарением ее, воздухом, как будто противоречит сказанному. Однако, видимо, тут не что иное, как еще одна сторона понимания Гераклитом Эфесским «души» – ее сопоставление с огнем как первоначалом, – не тем наблюдаемым и чувственно воспринимаемым огнем, о котором шла речь во фрагменте В 76 (1), но огнем как философским, «метафизическим», говоря языком позднейшей философии, первоначалом. Это, конечно, не более чем зародыш противопоставления философского знания как «метафизики» (того, что «за физикой») самой «физике», но отметить его есть смысл . Душа же в этом аспекте есть видоизменение единой и живой «природы вещей» и познает ее лишь приобщаясь к ней, к ее логосу, и в той мере, в какой произошло это приобщение.

Гераклит Ефесский - примерно 540 - 480 годы до нашей эры

1.Жизнь и сочинения. Гераклит происходил из знатного рода, один из его предков был основателем Ефеса. Он по рождению принадлежал к аристократической партии и в зрелости был ожесточенным врагом демократии, развивавшейся в ионийских городах. Изгнание из города его друга Гермодора окончательно восстановило его против сограждан. Он не считал возможным участвовать в законодательстве и управлении города, устройство которого казалось ему безнадежно испорченным; уступив брату сан басилевса, жил бедно и одиноко. Говорят, что он отклонил и приглашение персидского царя Дария провести некоторое время при его дворе. Гераклит был посвящен в Элевсинские мистерии, учился у магов-жрецов, последователей Зороастра, и сам был жрецом. Под конец жизни он удалился из Ефеса и жил отшельником в горах, питаясь травами.

Свое учение Гераклит изложил в книге «О природе», которую он отдал на хранение в храм Артемиды Ефесской. От этого сочинения, разделенного на три части - натурфилософскую, политическую и богословскую - до нас дошло множество афоризмов, напоминающих изречения оракулов, которые обычно общались только с теми, кто того заслуживал, и держались подальше от толпы. И Гераклит скрывал свои мысли, чтобы избежать насме­шек глупцов, которые полагали, что все понимают, выдавая обычный здравый смысл за глубокие истины. За это он был прозван "темным", хотя отдельные места его сочинения отличались силой, ясностью и сжатостью.

2. Диалектика как учение о единстве и борьбе противоположностей . Гераклит утверждал: все течет, ничто не остается недвижным и постоянным, все развивается и превращается в другое. В двух его известных фрагментах читаем: «Нельзя войти в одну и ту же реку дважды и нельзя тронуть дважды нечто смертное в том же состоянии, но, по причине неудержимости и быстроты изменения, все рассеивает­ся и собирается, приходит и уходит». «Мы входим и не входим в одну и ту же реку, мы те же самые и не те же самые». Смысл этих фрагментов ясен: внешне река та же, между тем в действительности она всякий раз состоит из новой воды, которая при­бывает и исчезает, поэтому, входя в реку второй раз, мы омываемся уже другой водой. Но и мы сами меняемся: в момент полного погруже­ния в реку мы уже другие, не те, что были. Потому Гераклит и говорит, что мы входим и не входим в ту же реку. Точно так же мы есть и не есть, чтобы быть тем, что мы есть в определенный момент, мы должны не быть тем, чем были в предшествующий момент. Этот аспект учения Гераклита привел некоторых из его учеников к крайним выводам, как например, Кратила, утверждавшего: мы не только не можем дважды искупаться в одной реке, но не можем и единожды, в мо­мент вхождения и погружения в реку прибывает уже другая вода, и сами мы - другие еще до полного погружения.

Для Гераклита утверждение об изменчивости окружающего нас мира было констатацией очевидного для всех факта, оттолкнувшись от которого, нужно идти к более глубоким вопросам: что является источником или причиной постоянного изменения мира; что лежит в основе мира, ибо нельзя мыслить ста-новление без пре-бывания!? Источников движения и изменения два: внешний и внутренний. Первым источником является существование и взаимодействие противоположностей. Становление есть непрерывный переход от одной противоположности к другой: холодные вещи раскаляются, горячие охлаждаются, влажные высыхают, сухие увлажняются, юнец дряхлеет, живой умирает, от смертного родится иная младость и так далее. Между противными сторонами вечно идет борьба. «Борьба есть мать всего и повелительница всего». Вечное течение вещей и универсальное становление раскрываются как гармония контрастностей, как вечное умиротворение воюющих сторон, примирение спорщиков и наоборот. «Они (невежественные) не понимают, что то, что отлично, согласно с самим собой; гармония разностей подобна гармонии лиры и смычка». Только в чередовании противоположности дают друг другу специфи­ческий смысл: «Болезнь делает сладостным здоровье, голод сообщает приятность сытости, а тяжкий труд дает вкусить отдых» Противоположности исходят из Единого и соединяются в гармонии: «Дорога вверх и дорога вниз есть та же самая дорога». Одно и то же - живое и мертвое, бодрствующий и спящий, молодой и старый, поскольку одни вещи, меняясь, становились другими, а те, другие, меняясь в свою очередь, становятся первыми. Философия есть размышление о великих противоречиях, на которые ум всюду наталкивается в познаваемой им действительности. Противоположные начала единства и множества, конечного и бесконечного, покоя и движения, света и тьмы, добра и зла, активного и пассивного исключают друг друга, и в то же время едины в истоке и весь строй Космоса держится их гармоническим сочетанием. Таким образом, Гераклит утверждал Космический закон Полярности: проявленный мир существует благодаря раздвоению Единого на противоположности, которые едины в сути своей, но различны в проявлении. Отсюда познание мира состоит в познании противоположностей и нахождении их единства.

3. Учение об Огне. Внутренним источником развития всех форм мира является Духовное Начало. Гераклит утверждал, что Единое Начало, лежащее в основании всех феноменов в Природе, есть Огонь, все есть проявления этой Божественной Субстанции. «Все вещи суть размен огня, и один огонь меняет все вещи, как товары суть размен золота, и на золото меняются все вещи». «Этот порядок, один и тот же для всех вещей, не сотворен никем из Богов, и никем из людей, но всегда был, есть и будет вечным живым Огнем, мерами возгорающимся и мерами затухающим».Огонь есть Дух или Всеначальная Жизнь , все прочие стихии и формы суть лишь превращения Огня, все видимое нами - лишь угасший, скрытый Огонь. Огонь, по мнению Гераклита, Гиппократа и Парменида, является Божественным Началом, учения зороастрийцев, Платона и стоиков о том, что все в мире, в том числе душа и тело человека, развились из Огня, мыслящего и бессмертного Элемента, тождественны. Если Огонь есть Дух, оживляющий все, то земное вещество есть угасший дух; души людей, напротив, суть "пламенеющие огни", воспламенившееся вещество. Вселенная возникает из Единого Элемента, Огня, эта первичная Субстанция преображается из состояния Огня в Воздух затем в состояние Воды, затем Вода становится Землей, а затем все возвращается к истоку. Путь от Огня к Земле - путь угасания - Гераклит называет "путем вниз", обратный процесс возгорания - "путем вверх". Он признавал мировой год, состоящий из двух периодов: период оскудения Божества, соответствующий образованию мира, и период полноты, избытка, насыщения, соответствующий воспламенению Космоса. Таким образом, Гераклит утверждалКосмический Закон Цикла: все начинается с огненного божественного состояния и заканчивается в плотном, а затем процесс разворачивается к началу, материальное вновь становится духовным.

4. Учение о Логосе и Космосе. В философии древних греков слово Логос имело несколько значений: закон, слово, изречение, речь, смысл слов и содержание речи, наконец, мысль и ее носитель разум. В итоге, Логос – это Космический Разум, Бог - Творец и Управитель Космоса. Логос – Огненное Существо; Разум, двигающий Космосом, есть Огонь и Огонь есть Разум. Логос Гераклита периодически создает из Огня Космос и вновь разрушает его после того, как все жизни в нем прошли положенный им цикл существования. Ничто не избежит и не укроется от этого огненного Логоса, он придет внезапно, все рассудит и все возьмет; мир должен воспламениться и все стихии вновь погрузятся в Огонь, из которого они некогда возникли. Под Космосом древние философы подразумевали нашу Солнечную Систему, зная о Беспредельности миров, они изучалинаш Космос , дом, в котором проходят эволюцию минералы, растения, животные, люди и боги. Космос включает в себя различные сферы с различной плотностью материи, у Гераклита мы находим упоминание о том, что Космос, по крайней мере, делится на две части: верхнюю, небесную - сферу божественного, чистого и разумного Огня, и нижнюю, подлунную - сферу погасшего вещества, холодного, тяжелого и сырого. Таким образом, Космос для философа представлялся единым и одушевленным, полным душ, демонов и богов.

5.Учение о человеке . Гераклит полностью принял пифагорейские и зороастрийские взгляды на человеческую душу и ее свойства. Человек есть единство души и тела, к тому же у человека есть две души : одна огненная, сухая, мудрая, бессмертная; другая – влажная, немудрая, слепая, смертная. Осуждая народную религию, в особенности в грубых формах ее культа, Гераклит, тем не менее, являлся религиозным мыслителем, утверждавшим надземное существование и закон перевоплощения. Он считал, что души людей, прежде чем спуститься «в зарождение» или подлунное существование, обитают на «Млечном Пути». Он возрождал идею орфиков о том, что телесная жизнь - умерщвление души, а смерть тела вызывает к жизни душу, утверждал идею наказа­ния и награды после смерти: «После смерти настигает людей такое, чего они не ожидали, что и представить не могли». Он признавал индивидуальное бессмертие Высшей Души и ее эволюцию: Боги - бессмертные люди, люди - смертные боги; смерть божества - жизнь человеку, смерть человека - рождение божества, воскресение истинной жизни. «Бессмертные смертны, смертные бессмертны, эти живут смертью тех, а те умирают жизнью этих». Между человеком и божеством - постоянное общение, поскольку человек познает божественное, и божественное открывается ему.

6.Учение о познании. Постижение Истины трудно, чтобы найти крупицу золота, много земли нужно взрыть; чтобы найти Истину, мы должны все исследовать личным опытом и трудом, веря своим глазам более, нежели ушам, восходя от известного к неизвестному, ожидая неожиданного. Мы должны учиться у самой Природы, постигать тайное единство и согласие в видимой борьбе, скрытую гармонию, торжествующую над своей противоположностью; мы должны в самой Природе искать Закон, Логос. Слабость человеческого рассудка, его заблуждения, неспособность к познанию Истины обусловливаются чувственностью человека, затемняющей этот свет. Необходимо быть начеку по отношению к чувствам, поскольку последние удовлет­воряются внешностью вещей.Человек постигает Истину, приобщаясь к мудрости Логоса, которой причастна его Божественная душа. Чувственные страсти и влечения, оскверняющие душу, самомнение, высокомерие и суемудрие, пристрастие к частным людским мнениям - все это отдаляет душу от Логоса, источника Мудрости. Надо следоватьРазуму, который один и всеобщ, люди же живут, как бы имея каждый свой собственный разум и потому не сознавая, что они говорят и что они делают. Всякое разумное рассуждение должно утвердиться на том, что имеет всеобщность и необходимость Закона, и притом Закона божественного, а не условного постановления какого-нибудь государства. Только разумное познание имеет полную достоверность; лишьРазум может различить истинное в восприятии, найти тождество и согласие в видимом различии. Благороднейшие из чувств - зрение и слух - лгут человеку, который не просветляется Разумом и не умеет понимать их указаний. Истина достигается умом по ту сторону чувств. «Глаза и уши- дурные свидетели для людей, если души у них варварские». В этом смысле Гераклит считал себя пророком умопо­стигаемой Истины, отсюда его тон оракула как специфический способ выражения. Высшая цель человеческого познания для него это познание замысла Логоса.

7. «Плачущий философ». Всякое законодательство, нормирующее человеческие отношения, должно черпать свое основание в Законе, которым управляется Космос. Однако нравственные и религиозные понятия современного ему общества, точно так же как и законы его родного города, казались Гераклиту не только условными, но прямо ложными, в корне испорченными. Глубокий пессимизм «плачущего» философа имел космологическое и этическое основание. Мир есть угасшее, опустившееся Божество, отдельные души - заполоненные частицы божественного Огня, забывшие свое божественное происхождение. С детства люди учатся творить беззакония по закону, неправду по правде, учатся обману, хищению и беспутству, поклоняясь тому, кто больше всех успевает в неправде и насилии. Все предались безумию и алчности, все гонятся за призрачным счастьем, никто не внемлет закону Логоса-Бога, не ведает слова Истины. Слышат ли его люди или нет, они не разумеют его и, как ослы, золоту предпочитают солому. Самое знание, которого они ищут, есть суетное знание, ибо их сердца не имеют в себе стремления к истине. Люди ищут врачевания от зол своей жизни, но их врачи хуже болезней. Болеет ли кто из них, они зовут врачей: те режут, жгут, истощают больное место и требуют мзду за то же самое, что делают болезни. Согрешил ли кто, они приносят кровавые жертвы, думая грязью их омыть свою грязь; они молятся стенам, на которых написаны образы богов, не зная, каковы на самом деле эти Боги и Герои.

Все человеческие общественные законы и нравственные требования относительны , однако их основанием являются абсолютные божественные Законы. Например, война есть зло, но война является и необходимостью на данном этапе человеческого развития: одних она делает героями, и даже богами, других - простыми людьми, одних - свободными, других - рабами. Видимые бедствия и страдания, причиняемые ею, не суть зло в абсолютном смысле слова, ибо как врач иногда терзает тело, которое он лечит, как шерстобиты бьют, рвут и мнут свою шерсть, чтобы сделать ее лучше и крепче, так и люди терпят скорби, не разумея их необходимости. Мнений много, но Разум один, божественный Закон один, и этим Законом должны питаться все человеческие законы, на которых зиждется человеческое общество. В них познается справедливость, за их охранение следует стоять, как за стены родного города. Но люди неохотно подчиняются этому Закону, не выносят они и превосходства, отвергают учителей, не признавая, что один иногда стоит тысячи, если он лучший и знающий.