Альфред мюссе - исповедь сына века. Альфред мюссе - исповедь сына века Исповедь сына века краткое содержание брифли

Разделы: Литература

Ужасно стариком быть без седин;
Он равных не находит; за толпою
Идет, хоть с ней не делится душою;
Он меж людьми ни раб, ни властелин,
И всё, что чувствует, он чувствует один! М. Лермонтов

Счастливы те, кому удалось избежать
духа времени! Счастливы те, которые
перешли через пропасть, глядя в небо! А. де Мюссе

“Болезнь века” – это преждевременная старость души, полное разочарование в жизни и в собственных силах, это недуг, которым чаще всего болели молодые люди, юноши. Тема “болезни века”, которая, как говорил Пушкин, стала бедой всего романтического поколения, начинает робко появляться в произведениях зарубежных и русских писателей на рубеже XVIII-XIX вв. Однако постепенно она приобретает размах, и уже практически все русские и зарубежные писатели начала XIX века так или иначе обращаются к данной теме. Такой неподдельный интерес писателей к молодому поколению и его будущему приводит к тому, что уже к 1830-м годам и европейские, и русские романтики ясно осознают “болезнь века” как социально-историческое явление .

Почему же данная тема становится актуальной на рубеже XVIII-XIX веков, а не в предыдущие эпохи? Этому есть разумное объяснение. Ведь именно в XIX веке и в России, и в Европе борются два абсолютно противоположных направления – реализм и романтизм, каждое из которых совершенно по-разному рассматривает человека, понимает его место в мире и оценивает его роль в обществе. Приверженцы зарождавшегося тогда критического реализма воспринимали человека как типичное явление общественной жизни и как историческое лицо – не в том смысле, что он играл какую-то важную роль в истории, а в том, что он принадлежал истории, может быть, сам того не осознавая. Они видели трагедию человека в том, что он несет на себе печать своего времени, своего века и является частью своего поколения. Писатели-романтики, наоборот, изображали человека как уникальную личность, как энтузиаста, мечтателя, который стремится к недостижимому идеалу, но в конечном итоге осознает невозможность достижения этого идеала. Такое разочарование несет за собой полное опустошение души, безразличие ко всему происходящему, и в результате пылкий и восторженный герой превращается в стороннего ироничного наблюдателя, смирившегося со своей судьбой и не ждущего ничего от жизни:“Насмехаться над славой, религией, любовью, над всем в мире – это большое утешение для тех, кто не знает, что делать: тем самым они насмехаются над самими собою и, поучая себя, в то же время находят себе оправдание”.

Такого стороннего наблюдателя, критически относящегося не только к самому себе, но и к собственной современности, мы можем видеть в романе Альфреда де Мюссе “Исповедь сына века” и в романе М.Ю.Лермонтова “Герой нашего времени”. Важно заметить, что русский романист идёт вслед за своим французским предшественником: роман Мюссе был опубликован за три года до начала работы Лермонтова над “Героем нашего времени”. При этом тема “болезни века”, показанная у Мюссе как явление зарождающееся, у Лермонтова изображена в развитии: Печорин – это уже испорченный временем герой, который прошел все ступени разочарования и “омертвения” души.

В основе сюжета обоих произведений, и романа Альфреда де Мюссе “Исповедь сына века”, и романа М.Ю.Лермонтова “Герой нашего времени”, в центре находятся молодые юноши, типичные представители своего поколения, поколения больного, изнеженного, состарившегося раньше времени: “…встревоженные матери произвели на свет пылкое, болезненное, нервное поколение. Тысячи мальчиков хмуро смотрели друг на друга, пробуя свои хилые мускулы”. При этом внимание читателей акцентируется не столько на жизни героев, сколько на их размышлениях о себе и о своем веке. Именно поэтому писатели рисуют скорее психологические портреты своих героев, их противоречивый внутренний мир.

Сюжетное сходство дополняется сходством композиционным : оба романа состоят из пяти частей, причем каждая глава всякий раз по-новому представляет читателю героя. Говоря о композиции и хронотопе романов, следует отметить, что в “Исповеди сына века” сюжет и фабула схожи, а в “Герое нашего времени” нет, так как Лермонтов сознательно нарушает хронологию событий, мастерски используя приём “двойной хронологии” . Мюссе заставляет читателя шаг за шагом, постепенно следовать за героем, то есть быть свидетелем того, как Октав из пылкого, восторженного и чистого юноши превращается в распутного и эгоистичного человека, отрицающего и дружбу, и любовь, и счастье. Лермонтов преследует ту же цель, но достигает этого несколько иначе. Ему важно сперва показать Печорина таким, каким он стал за то время его жизни, которая была отравлена “болезнью века” (главы “Бэла” и “Максим Максимыч”), а уж затем, в последующих трёх главах, изобразить, каким герой был изначально и что побудило его измениться. Сходны романы Мюссе и Лермонтова и в жанровом отношении. В обоих произведениях присутствуют черты романа психологического, социального, авантюрного. Роман Мюссе полностью написан от первого лица, что по существу является исповедью Октава. Подобную откровенность героя мы наблюдаем и в произведении Лермонтова. Рассказ от первого лица свидетельствует не только о том, что повествователи хорошо знают о чувствах своих героев, но и о том, что герои в известной степени близки авторам. Но в отличие от “Исповеди сына века”, роман Лермонтова более полифоничен: Печорин показан не только в своеобразной исповеди (главы “Тамань”, “Княжна Мэри” и “Фаталист”), но и как бы со стороны – глазами Максима Максимыча (глава “Бэла”) и глазами рассказчика-повествователя (глава “Максим Максимыч”). Таким образом, читателю “Героя нашего времени” предлагается более объективный, чем у Мюссе, портрет героя.

Если затронуть проблему прототипов героев, то можно заметить, что герои во многом похожи на своих создателей, что позволяет говорить об автобиографичности обоих романов. Печорин обладает некоторыми качествами Лермонтова: он так же скрытен, как и автор романа, и так же разочарован в жизни. А в Октаве современники узнавали самого Альфреда де Мюссе, с его опытом разочарований и публичных скандалов. Что же касается Бригитты Пирсон, возлюбленной Октава, то она лишь отдалённо напоминала Жорж Санд. В целом же, история Октава – это достоверный рассказ об отношениях самого автора с его возлюбленной Жорж Санд. Например, читая роман, можно заметить, что поездка Октава за границу, вплоть до мелких деталей (чашка с чаем, по которой герой Мюссе узнаёт, что его возлюбленная была с другим мужчиной), действительно восходила к “венецианской драме” Мюссе. У М.Ю.Лермонтова же роман скорее пророческий, потому что в “Герое нашего времени” некоторые события из жизни Печорина будут напоминать отголоски судьбы самого автора (к примеру, дуэль Печорина, как и дуэль Лермонтова, будет происходить у подножия горы Машук). Однако если рассматривать взаимоотношения героя с женщинами, то, по мнению современников, в основу истории любви Печорина и Веры легла история пламенных чувств Лермонтова к Варваре Александровне Лопухиной-Бахметьевой. Стоит обратить внимание, что у Лопухиной была родинка на лбу и муж, намного старше её самой, а у Веры – родинка на щеке и все тот же старый муж.

В предисловии к роману Лермонтов пишет: “Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно портрет, но не одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии”. Мюссе также подчеркивает, что его герой не является исключением: “Будь болен я один, я не стал бы говорить об этом, но так как многие другие страдают тем же недугом, то я и пишу для них, хотя не вполне уверен в том, что они обратят внимание на мой рассказ”. Свой роман “Исповедь сына века” Альфред де Мюссе начинает горькими размышлениями о безнадёжности и тоске, ставшими участью тех, кто властителями мира осуждён на “бездействие, праздность и скуку”: “Ужасная безнадежность быстро шагала по земле. Сыны века, полные сил, отныне никому не нужных, опускали праздные руки и пили из неглубокой чаши этот отравленный напиток”.Октав понимает, что он болен этой мучительной для молодого человека болезнью. Мюссе, в отличие от Лермонтова, называет причины этого недуга: “Болезнь нашего века происходит от двух причин: народ, прошедший через 1793 и 1814 годы, носит в сердце две раны. Все то, что было, уже прошло. Все то, что будет, еще не наступило. Не ищите же ни в чем ином разгадки наших страданий”. Для Мюссе эти две даты особенно значимы, так как в 1793 году во Франции произошла Парижская коммуна, процесс и казнь Людовика XVI, а в 1814 – падение империи Наполеона и реставрация династии Бурбонов во Франции. Лермонтов в своем романе прямо не говорит о причинах болезни Печорина, но мы можем предположить, что, скорее всего, это восстание декабристов, подавление которого породило упадок душевных сил среди молодых людей. Русско-турецкая война и Отечественная война 1812 года тоже сыграли далеко не последнюю роль в том, что Россия погрузилась в пучину пессимизма и безверия. Ведь душевный подъем, вызванный одержанной победой над Наполеоном, оказался не подкрепленным изменениями и реформами как в общественной жизни, так и в государственном устройстве России. “Звезда пленительного счастья”, о которой писал Пушкин, погасла, так и не успев загореться, а молодое поколение так и не увидело “обломков самовластья”.

В чем же заключается болезнь века? Чего она коснулась раньше – души или тела? По мнению и Мюссе, и Лермонтова, речь идёт о болезни души, отделившейся от тела. Не случайно в самом начале романа Мюссе говорит, что в стране образовалось два лагеря – душа и тело, которые противостоят друг другу: “Слышались только рыдания и взрывы смеха: рыдала душа, смеялось тело”. Душа – это “восторженные умы, люди с пылкой, страждущей душой, ощущавшие потребность в бесконечном, – хрупкие стебли тростника на поверхности океана горечи”, которые склонили голову, рыдая, и замкнулись в болезненных видениях. Тело – это люди, которые “крепко стояли на ногах, не сгибаясь посреди реальных наслаждений, и знали одну заботу – считать свои деньги”. Борьба души и тела – это борьба романтизма и реализма, столкновение чувства и разума.

Душа и чувства неразделимы, поэтому, отказавшись от искренних, настоящих чувств, люди забывают и о душе. Они начинают жить разумом, не пускают больше чувства в свои сердца. Так, герой Лермонтова говорит: “Я давно живу не сердцем, а головой. Я взвешиваю, разбираю свои собственные страсти и поступки с строгим любопытством, но без участия”, то естьспособность анализировать развила его ум, но высушила душу. Постепенно “болезнь века” перестает быть болезнью чувства, она становится болезнью интеллекта. “Как все люди сомневающиеся, я верил в мертвую букву, препарируя и убивая то, что любил”, – пишет Октав в своих мемуарах. Руководствуясь только рассудком, герои и Лермонтова, и Мюссе прекрасно понимают, что разум не может успокоить душу, не может вселить в сердце надежду, а, наоборот, с циничным равнодушием только сильнее подчеркивает все изъяны и несовершенства окружающего героев мира: “Леденящее светило разума сейчас же зажглось в небе, и лучи его, похожие на негреющие лучи холодной богини ночи, окутали бледным саваном весь мир”. Причем герои анализируемых произведений считают: то, что можно только почувствовать и нельзя постичь с помощью разума, является несуществующим, нереальным: “Человеческий разум – самая прекрасная из наших способностей и здесь, на земле, реальны только биржевые спекуляции, хорошие карты в игре, бутылка бордо за столом, здоровье, равнодушие к другим, а ночью, в постели, – сладострастное тело с гладкой надушенной кожей”. В результате душа, а вместе с ней и настоящий, чистый незапятнанный человек, начинает постепенно умирать, так как осознает, что все возвышенное утеряно и духовной части человека нечем больше наслаждаться. “У нас нет больше ни надежд, ни чаяний, ни даже двух скрещенных кусочков черного дерева, к которым можно было бы протянуть руки! – пишет Мюссе. – Светило будущего не в силах подняться над горизонтом, оно в тучах, и, как у зимнего солнца, диск его кроваво-красен – это кровь девяносто третьего года. Нет больше любви, нет славы. Черная ночь окутала землю! А когда наступит день, нас не будет в живых”.

Но совсем иное представление о мире у тела. Жизнь для тела, которое тоже омертвело из-за “болезни века”, – это лишь удовлетворение личных потребностей, так как для тела давно нет уже никаких высоких идей; жизнь – ничто, всего лишь поток времени с влияющими, так или иначе, на этот поток событиями: “Человек находится на земле, чтобы удовлетворять свои потребности. У него есть большее или меньшее количество кружочков желтого или белого металла, которые дают ему право на большее или меньшее уважение”.Тело, отделившись от души, пирует и, само того не замечая, становится растением, для которого жить – это значит, есть, пить и спать. А душа лишь смотрит на это и ничего не может сделать. В результате борьба души и тела перерастает у главных героев во внутренний мятеж между двумя “половинами”, сущностями героя: “...один живёт в полном смысле этого слова, другой судит его”.

В романе “Герой нашего времени” Печорин выдвигает внутреннюю противоречивость своего “я” на первое место, потому что особенно остро чувствует противоречивость своего состояния, о чем неоднократно говорит в своем журнале: “Моя бесцветная молодость протекла, – отмечает он, – в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли”. Герой чрезвычайно искренен в своем дневнике. Он пытается понять самого себя, проследить путь, который прошла его душа, он проводит своеобразный психологический анализ над самим собой, потому что для него “история души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа”. При этом Печорин совершенно не стремится оправдаться или приукрасить причины своих поступков. Такая беспощадность к самому себе – редкое свойство, так как большинство людей стремится при любых обстоятельствах найти себе оправдание. Та “половина души” Печорина, которая оказалась ненужной в том мире, где он жил, была лучшей. Вся исповедь героя построена на противопоставлении этих двух половин души: в одной, высохшей, умершей, были скромность, острое ощущение добра и зла, готовность “любить весь мир”, желание говорить правду – все это оказалось лишним; понадобилась вторая половина души, в которой жили скрытность, злость, зависть, обман, отчаяние, ненависть, злопамятство. В половине, которая “испарилась”, остались лучшие душевные действия и способность к этим действиям – всему этому не нашлось применения в свете: “Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я её отрезал и бросил, – тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей её половины” (Обычно такая двойственность рассматривается лишь как результат полученного Печориным светского воспитания, губительного воздействия на него дворянско-аристократической среды, переходного характера его эпохи). Мюссе тоже обнаруживает подлинное искусство психологического анализа, ведь ему в полной мере удалось “высказать сердце своего героя, переворошить его на все стороны, выворотить до дна и обнажить наголо во всей жалости и во всем ужасе холодной истины”. Октав пишет: “Я попеременно был резким и насмешливым, нежным и любящим, черствым и надменным, полным раскаяния и покорным”.

Отношение к своему поколению тоже сближает героев. Оба они разочарованы в своих современниках и в известном смысле противостоят собственному поколению, не сумевшему оставить после себя след в истории.

Толпой угрюмою и скоро позабытой
Над миром мы пройдем без шума и следа,
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда… –

писал Лермонтов в стихотворении “Дума”. Эту мысль повторяет и Печорин: “Мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастия, потому что знаем его невозможность и равнодушно переходим от сомнения к сомнению… не имея… ни надежды, ни даже того… наслаждения, которое встречает душа во всякой борьбе с людьми или судьбою”. Октав менее беспощаден к своему поколению, хотя тоже считает, что его бесплодный век не создал ничего своего: “У нас есть кое-что от всех веков, кроме нашего, – явление невиданное в какую-либо эпоху”. Герои оказываются не только “произведениями века”, но и их жертвами, так как эпоха, в которой живут герои, отняла у них идеалы, растоптала юношеские мечты, лишила способности верить и любить.

Похожее отношение у героев и к любви. Они оба перестают в определенный момент своей жизни верить в искренние чувства женщины и в собственную способность подарить счастье любимому человеку, испытать чистую и безрассудную любовь. Герои боятся выглядеть смешными, потому что, на их взгляд, любовь делает человека незащищенным и слабым. Так Печорин в разговоре с Вернером заявляет: “…я презираю женщин для того, чтобы их не любить, ибо иначе жизнь была бы слишком смехотворной мелодрамой”. Здесь опять можно заметить сходство лермонтовского героя с Октавом, у которого возникает подобная мысль: “Берегись любить, для распутника это хуже всякой болезни, это значит сделаться смешным…”. Однако если у героя Мюссе подобная позиция – это результат разочарования в возлюбленной, которая посмеялась над первой чистой любовью молодого юноши, выставила напоказ самые сокровенные чувства (“Женщина, которая так долго была кумиром моего сердца, потеря которой причинила мне такие жестокие страдания, единственная, кого я любил и кого хотел оплакивать до самой смерти, сделалась вдруг бесстыдной и наглой тварью”), то у Печорина – это результат скуки. Печорин понимает, что все влюбленные женщины ведут себя одинаково, поэтому каждая новая встреча, каждая новая любовь становится для героя своеобразным экспериментом. Не случайно Печорин, добиваясь любви Бэлы, ставит перед собой цель не быть счастливым, а соприкоснуться с чем-то экзотическим: “Я надеялся, что скука не живет под чеченскими пулями, – напрасно <…> Я опять ошибся: любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой”. В результате ни одна из женщин, любивших Печорина, не была счастлива. Стоит отметить, что лермонтовский герой и сам это прекрасно понимает. В своем журнале он пишет: “Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для собственного удовольствия; я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их нежность, их радости и страдания – и никогда не мог насытиться”. Октавиз романа Мюссестановится со временем похожим на Печорина, так как любовь превращается для него в телесное упражнение. Осознав, что он заражен “болезнью века”, герой пытается с помощью физического удовольствия заглушить крики души о помощи. В конце концов Октаву становится абсолютно неважно, с кем делить постель – с дамой из высшего света или с куртизанкой: “…он так же не чувствует любви к женщине, достойной ее, как и к той, которая ее недостойна. Он просто никого не любит, только и всего”. Поэтому встреча героя с Бригиттой Пирсон не многое меняет.Октав навсегда отравлен своим “жизненным опытом”, он не может верить своей любимой, поэтому терзает ее оскорбительным недоверием и бессмысленной ревностью, хотя героиня этого совершенно не заслуживает. Бригитта– это единственный человек, который по-настоящему, не ища никаких выгод, любит Октава, это идеальный образсамоотверженной женщины.Она относится к герою с материнской нежностью, с горячей любовью, иногда даже наступая на собственное самолюбие, на своё положение в обществе, так как понимает, что нужна любимому человеку. В результате Октав чувствует, что любит эту женщину. Сначала он боится себе в этом признаться, а затем со всей ясностью осознает, что впустил любовь в свое сердце, но при этом он продолжает мучить, унижать свою возлюбленную, упрекая ее в несовершенстве. В Октаве борются чувство благодарной любви и циничные подозрения, самоотверженное желание видеть Бригитту счастливой, пусть даже рядом с другим, и приступы болезненной жестокости. Все это творится в душе героя против его воли, и в этом снова ощущается влияние “болезни века”. Такой же и Печорин. Сначала он с нежностью относится к Вере, единственной женщине, которая его поняла, а потом флиртует у нее на глазах с Мэри.

Однако бывают моменты, когда герои проявляют слабость по отношению к своим возлюбленным. После дуэли с Грушницким Печорин получает письмо Веры и, осознав, что потерял любимую женщину навсегда, бросается вдогонку. В этот момент Печорин сбрасывает маску равнодушия. Простые человеческие чувства едва ли не впервые берут верх над разумом. Но впоследствии этот душевный порыв становится предметом самоиронии героя: “Я понял, что гнаться за погибшим счастьем бесполезно и безрассудно. Чего мне еще надобно? – ее видеть? – зачем? не все ли кончено между нами? Один горький прощальный поцелуй не обогатит моих воспоминаний, а после него нам только труднее будет расставаться. Мне, однако, приятно, что я могу плакать!”. Аналогичное “преображение” героя есть и в “Исповеди сына века”. Октав также в обществе, на сельском празднике прилюдно обижая Бригитту, танцует с госпожой Даниэль. Но лишь стоит ему остаться наедине с Бригиттой, Октав начинает “изливать душу” ей; он становится слабым и беспомощным: “Я на коленях уверял её в моем уважении, я приближался к её кровати, как к святыне; заливаясь слезами, я умоляюще протягивал к ней руки”.

Дружба понимается героями тоже своеобразно. В сущности, к истинной дружбе оба не способны. Вернер, во многом близкий Печорину по характеру и складу мировоззрения, всё-таки не становится его близким другом: “Я к дружбе не способен, – признаётся Григорий Александрович, – из двух друзей один всегда раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случае – труд утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать; да притом у меня есть лакеи и деньги”. Друзья героев – это либо объекты утончённого издевательства, подобные Грушницкому, либо приятели, общение с которыми по какой-либо причине сулит выгоды. “Между людьми существуют известные узы. Дружба, например, состоит в том, чтобы давать взаймы деньги, но нам редко случается иметь друзей, которых бы мы любили для этого достаточно сильно. Родство служит для получения наследства. Единственное наслаждение уму доставляет тщеславие”, – пишет Октав.

Финал исследуемых произведений заставляет обратить на себя внимание. Читателю кажется, что в обоих романах он остается открытым, однако это лишь первое впечатление, ведь, в отличие от Мюссе, Лермонтов лишь создает иллюзию открытого финала, так как читатель узнает о смерти Печорина еще после второй главы, а сам роман заканчивается рассказом Григория Печорина о казаке в главе “Фаталист”. Открытый финал традиционно символизирует бесплодные попытки героев определить цель и смысл собственной жизни, найти достойное применение своим силам, обрести человеческое счастье. Мюссе своим романом продолжает эту традицию. Оставляя своего героя посреди жизненного пути, писатель хочет подчеркнуть, что поколение, к которому принадлежит Октав, пройдет по жизни незаметно, не оставив после себя никаких следов. Однако Лермонтов отрицает мысль В.Г.Белинского, выраженную в известной формуле “жизнь без смысла – роман без конца”. Он сознательно убивает своего героя, причем практически в самом начале романа, чтобы избавить читателей от иллюзий относительно возможного счастья Печорина. Причем автору важно подчеркнуть далеко не героическую смерть героя (Печорин умирает внезапно по дороге в Персию). Жестокость, равнодушие, невозможность действовать и трудиться – все это тяжелая ноша для человека. Человеку свойственно стремление к добру, правде, красоте, действию. У Печорина не было возможности осуществить свои стремления, поэтому он несчастлив.

Проследив за поведением, характерами героев Мюссе и Лермонтова, мы увидели, как они менялись в ходе сюжета. В романах ярко выражено отношение героев к дружбе, к любви. И в “Исповеди сына века”, и в “Герое нашего времени” герои отпускают своих возлюбленных с другими, так как понимают, что женщины, которых они любят, не будут рядом с ними счастливы. В отличие от Мюссе, у Лермонтова есть интересная деталь: Печорин умирает в дороге , то есть он так и не нашел своего места на земле.

Мюссе оказал заметное влияние на многих писателей Европы и России. Если говорить о женской судьбе, то в этом плане последователями Мюссе стали Гюстав Флобер (“Воспитание чувств”, “Госпожа Бовари”), Франсуа Морлак (“Клубок змей”). В России влияние Альфреда де Мюссе заметно на таких писателей, как М.Ю.Лермонтов (“Герой нашего времени”, “Демон”), А.С.Пушкин (“Евгений Онегин”), Герцен (“Кто виноват?”). Во Франции традиции Мюссе продолжили Бенжамин Констан (“Адольф”), Шатобриан (“Рене”), Альбер Камю (“Посторонний”) и другие.

Де Мюссе Альфред

Исповедь сына века

Альфред де Мюссе

Исповедь сына века

Пер. с фр. - Д.Лившиц, К.Ксанина.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Чтобы написать историю своей жизни, надо сначала прожить эту жизнь, поэтому я пишу не о себе.

Я был еще совсем юным, когда меня поразила чудовищная нравственная болезнь, и теперь хочу описать то, что происходило со мной в течение трех лет.

Будь болен я один, я не стал бы говорить об этом, но так как многие другие страдают тем же недугом, то я и пишу для них, хотя не вполне уверен в том, что они обратят внимание на мой рассказ. Впрочем, если даже никто не задумается над моими словами, я все-таки извлеку из них хотя бы ту пользу, что скорее излечусь сам и, как лисица, попавшая в западню, отгрызу прищемленную лапу.

Во время войн Империи, когда мужья и братья сражались в Германии, встревоженные матери произвели на свет пылкое, болезненное, нервное поколение. Зачатые в промежутке между двумя битвами, воспитанные в коллежах под бой барабанов, тысячи мальчиков хмуро смотрели друг на друга, пробуя свои хилые мускулы. Время от времени появлялись их отцы; обагренные кровью, они прижимали детей к расшитой золотом груди, потом опускали их на землю и снова садились на коней.

Один только человек жил тогда в Европе полной жизнью. Остальные стремились наполнить свои легкие тем воздухом, которым дышал он. Каждый год Франция дарила этому человеку триста тысяч юношей. То была дань, приносимая Цезарю, и если бы за ним не шло это стадо, он не мог бы идти туда, куда его вела судьба. То была свита, без которой он не мог бы пройти через весь мир, чтобы лечь потом в узенькой долине пустынного острова под сенью плакучей ивы.

Никогда еще люди не проводили столько бессонных ночей, как во времена владычества этого человека. Никогда еще такие толпы безутешных матерей не стояли у крепостных стен. Никогда такое глубокое молчание не царило вокруг тех, кто говорил о смерти. И вместе с тем никогда еще не было столько радости, столько жизни, столько воинственной готовности во всех сердцах. Никогда еще не было такого яркого солнца, как то, которое осушило все эти потоки крови. Некоторые говорили, что бог создал его нарочно для этого человека, и называли его солнцем Аустерлица. Но нет, он создавал его сам беспрерывным грохотом своих пушек, и облака появлялись лишь на другой день после сражений.

Вот этот-то чистый воздух безоблачного неба, в котором сияло столько славы, где сверкало столько стали, и вдыхали дети. Они хорошо знали, что обречены на заклание, но Мюрата они считали неуязвимым, а император на глазах у всех перешел через мост, где свистело столько пуль, казалось, он не может умереть. Да если бы и пришлось умереть? Сама смерть в своем дымящемся пурпурном облачении была тогда так прекрасна, так величественна, так великолепна! Она так походила на надежду, побеги, которые она косила, были так зелены, что она как будто помолодела, и никто больше не верил в старость. Все колыбели и все гробы Франции стали ее щитами. Стариков больше не было, были только трупы или полубоги.

Но вот однажды бессмертный император стоял на холме, созерцая, как семь народов убивают друг друга. Он думал о том, весь ли мир будет принадлежать ему, или только половина его, когда Азраил пронесся над ним, задел его кончиком крыла и столкнул в Океан. Услыхав шум его падения, умирающие властители поднялись на смертном одре, и, протянув крючковатые пальцы, все царственные пауки разорвали Европу на части, а из пурпурной тоги Цезаря сшили себе наряд Арлекина.

Подобно тому как путник идет день и ночь под дождем и под солнцем, не замечая ни опасностей, ни утомления, пока он в дороге, и, только оказавшись в кругу семьи, у очага, испытывает беспредельную усталость и едва добирается до постели, - так Франция, вдова Цезаря, внезапно ощутила свою рану. Она ослабела и заснула таким глубоким сном, что ее старые короли, сочтя ее мертвой, надели на нее белый саван. Старая поседевшая армия, выбившись из сил, вернулась домой, и в очагах покинутых замков вновь зажглось унылое пламя.

Тогда эти воины Империи, которые столько странствовали и столько убивали, обняли своих исхудавших жен и заговорили о первой любви. Они посмотрелись в ручьи своих родных полей и увидели себя такими старыми и изуродованными, что вспомнили про своих сыновей, которые могли бы закрыть им глаза, и спросили, где они. Мальчики вышли из коллежей и, не видя более ни сабель, ни кирас, ни пехотинцев, ни кавалеристов, в свою очередь спросили, где же их отцы. Но им ответили, что война кончена, что Цезарь умер и что портреты Веллингтона и Блюхера висят теперь в передних французских консульств и посольств с надписью "Salvatoribus mundi" [спасителям мира (лат.)].

Исповедь сына века

"Чтобы написать историю своей жизни, надо сначала прожить эту жизнь, поэтому я пишу не о себе" - таковы вступительные слова автора, задумавшего своим рассказом излечиться от "чудовищной нравственной болезни", болезни века, поразившей его современников после Революции 1793 г. и разгрома наполеоновской армии в 1814 году. Для сынов Империи и внуков Революции исчезло прошлое, "им оставалось только настоящее, дух века, ангел сумерек - промежуток между ночью и днем". Исчезла вера во власть божественную и человеческую, жизнь общества стала бесцветна и ничтожна, величайшее лицемерие господствовало в нравах, а молодежь, обреченную на бездействие, праздность и скуку, охватило разочарование и чувство безнадежности. На смену отчаянию пришла бесчувственность.

Недуг этот настигает автора повествования и его главного героя, истинного сына века, девятнадцатилетнего Октава де Т., юношу гордого и прямого, исполненного радужных надежд и сердечных порывов. Во время роскошного ужина после маскарада, нагнувшись, чтобы поднять под столом вилку, он видит, что туфелька его возлюбленной покоится на башмаке одного из самых близких его друзей. Взяв в секунданты адвоката Дежене, Октав вызывает соперника на дуэль, получает легкое ранение, заболевает лихорадкой и вскоре лишний раз убеждается в вероломстве возлюбленной, разыгравшей перед ним ложное раскаяние.

Лишенный положения в обществе и не имеющий определенных занятий, привыкший, однако, проводить время в праздности и любовных увлечениях, Октав растерян, не знает, как жить дальше. В один из мрачных осенних вечеров адвокат Дежене, человек, который ни во что не верит и ничего не боится, делится с ним своим жизненным кредо: "Любви не существует, совершенства не существует, берите от любви то, что трезвый человек берет от вина..."

Встретив вскоре одну из приятельниц своей бывшей возлюбленной, покинутую любимым, он искренне сопереживает ей, однако вновь сталкивается с чудовищным бесстыдством, когда она пытается его соблазнить. "Нет ничего истинного, кроме распутства, испорченности и лицемерия", - убеждается Октав, стараясь совершенно изменить образ жизни: ездить на загородные прогулки, охотиться, фехтовать. Но безысходная грусть его не оставляет. Он часто проводит ночи под окнами бывшей возлюбленной; встретив однажды пьяного, пытается утолить печаль вином и, отправившись в кабачок, встречает там уличную женщину. Его поражает сходство последней с бывшей возлюбленной, и, украсив свою комнату как для любовного свидания, Октав приводит туда проститутку. "Вот людское счастье, вот труп любви", - думает он.

На следующее утро Дежене и его друзья сообщают Октаву, что у его возлюбленной было три любовника одновременно, о чем известно всему Парижу. Она насмешливо рассказывает посторонним, что Октав по-прежнему её любит и проводит время у её дверей. Так Дежене пытается излечить Октава от любовного недуга. Оскорбленный Октав показывает друзьям проститутку и обещает им никогда с ними более не расставаться. Отныне он прожигает жизнь на балах-маскарадах, в кутежах и игорных домах.

Смотрите также

Гостеприимный Дежене собирает в своем загородном доме молодежь, в том числе и Октава. Однажды ночью к Октаву в комнату входит полураздетая женщина и протягивает ему записку: "Октаву от его друга Дежене с условием отплатить тем же". Октав понимает, что урок друга, посылающего ему свою любовницу, состоит в том, чтобы никогда не влюбляться.

Вернувшись в Париж, Октав проводит зиму в увеселениях и завоевывает репутацию заядлого распутника, человека бесчувственного и черствого. В это время в его жизни появляются две женщины. Одна из них - молодая бедная швея, которая вскоре бросает Октава. Другая - танцовщица итальянского театра Марко, с которой Октав знакомится на балу и в тот же вечер читает в её спальне письмо, извещающее о смерти её матери.

Неожиданно слуга сообщает Октаву, что его собственный отец находится при смерти. Приехав в деревню недалеко от Парижа, где жил отец, Октав застает его мертвым. "Прощай, сын мой, я люблю тебя и умираю", - читает Октав последние слова отца в его дневнике. Октав поселяется в деревне с преданным слугой Ларивом. В состоянии нравственного опустошения и безразличия ко всему на свете он знакомится с бумагами отца, "истинного праведника, человека без страха и упрека". Узнав из дневника распорядок дня отца, он собирается следовать ему до малейших деталей.

Как-то раз на вечерней прогулке Октав встречает молодую, просто одетую женщину. Он узнает от Ларива, что это г-жа Пирсон, вдова. В деревне её зовут Бригитта-Роза. Она живет со своей тетушкой в маленьком домике, ведет уединенный образ жизни и известна своей благотворительностью. Октав знакомится с ней на ферме, где она ухаживает за больной женщиной, и провожает её домой. Г-жа Пирсон поражает его образованностью, умом и жизнелюбием. Однако он замечает также печать тайного страдания на её лице. В течение трех месяцев Октав ежедневно видится с г-жой Пирсон, сознает, что любит её, но уважение к ней не позволяет ему открыться. Оказавшись однажды ночью в саду Бригитты, он все же признается ей в любви. На следующий день Октав заболевает лихорадкой, получает от Бригитты письмо с просьбой больше с ней не встречаться, а затем узнает, что она уехала к родственникам в город Н. Проболев целую неделю, Октав собирается было выполнить требование Бригитты, но вскоре направляется прямо в Н. Встретившись там с Бригиттой, он вновь говорит ей о своей любви. Вскоре ему удается восстановить с ней прежние отношения добрых соседей. Но оба чувствуют, что любовь Октава стоит между ними.

В доме Октава появляется священник Меркансон с известием о болезни Бригитты. В тревоге Октав пытается добиться ответа относительно истинной причины этого визита и явно мнимой болезни. Из письма Бригитты следует, что она опасается сплетен. Октав глубоко страдает. Во время одной из совместных с Бригиттой прогулок верхом он переходит наконец к решительному объяснению и в ответ получает поцелуй.

Вскоре Октав становится любовником г-жи Пирсон, но в его душе происходит перемена. Он чувствует симптомы несчастья, подобные болезни; помня о перенесенных страданиях, вероломстве бывшей возлюбленной, о прежней развращенной среде, о своем презрении к любви и разочаровании, он выдумывает ложные причины для ревности. Его охватывает состояние бездеятельности, он то отравляет ироническими шутками счастливые минуты любви, то предается искреннему раскаянию. Октав находится во власти злобных стихий: безумной ревности, изливающейся в упреках и издевках, и безудержного желания вышучивать все самое дорогое. Бригитта не упрекает Октава за причиняемые ей страдания и рассказывает ему историю своей жизни. Ее обесчестил жених, а затем бежал за границу с другой женщиной. Бригитта поклялась с тех пор, что её страдания не должны повториться, но забыла о клятве, встретив Октава.

В деревне начинаются пересуды о том, что Бригитта погубила себя, связав жизнь с жестоким и опасным человеком. О ней отзываются как о женщине, переставшей считаться с общественным мнением, которую в будущем ожидает заслуженная кара. Сплетни распространяет священник Меркансон. Но Октав и Бригитта решают не обращать внимания на мнение света.

Умирает тетушка Бригитты. Бригитта сжигает старый венок из роз, хранившийся в маленькой часовне. Он символизировал саму Бригитту-Розу, которой больше нет. Октав снова терзает Бригитту подозрениями, она терпит его презрительные замечания и обиды, чередующиеся с исступленными восторгами любви.

Однажды Октав натыкается в её комнате на тетрадь с надписью "Мое завещание". Бригитта без горечи и гнева рассказывает о страданиях, перенесенных с момента встречи с Октавом, о не покидающем её чувстве одиночества и желании покончить с собой, приняв яд. Октав решает немедленно уехать: однако они едут вместе, чтобы навсегда распрощаться с прошлым.

Возлюбленные приезжают в Париж, мечтая отправиться в дальнее путешествие. При мысли о скором отъезде их ссоры и огорчения прекращаются. Однажды их навещает молодой человек, который привозит Бригитте письма из города Н. от единственных оставшихся в живых родственников. В то время когда все уже готово к отъезду в Швейцарию, Бригитта плачет, но упорно хранит молчание. Октав теряется в догадках о причинах неожиданной перемены её настроения. В театре он случайно встречает молодого человека, привозившего Бригитте письма, но тот намеренно избегает разговора. Бригитта нехотя показывает Октаву одно из писем, в котором родственники, считающие её навеки опозоренной, призывают её вернуться домой.

Октав разыскивает молодого человека, доставившего письма Бригитте. Его зовут Смит, он музыкант, отказавшийся от карьеры и брака по любви ради того, чтобы содержать мать и сестру, занимая незначительную должность. Октав - ровесник Смита, но между ними огромная разница: все существование последнего расчислено в соответствии с размеренным боем часов, а мысли его - забота о благе ближнего. Смит становится частым гостем в доме Октава и Бригитты и обещает предотвратить её скандальный разрыв с венниками. Октава покидают болезненные подозрения. Ничто более не задерживает его отъезд с Бригиттой, но мешает какое-то извращенное любопытство, проявление рокового инстинкта: он оставляет Бригитту наедине со Смитом, угадывая некую тайну. Чтобы узнать её, Октав проводит эксперимент: готовит лошадей к отъезду и неожиданно сообщает об этом Бригитте. Она соглашается ехать, но не может скрыть тоски. Между ними происходит бурное объяснение. На упреки и подозрения Октава, желающего раскрыть её тайну, Бригитта отвечает, что она готова скорее умереть, чем расстаться с ним, но не в силах более выносить ярость безумца, толкающего её в могилу. Бригитта в изнеможении засыпает, а Октав понимает, что причиненное им зло непоправимо, что ему следует оставить возлюбленную, дать ей покой.

У постели спящей Бригитты Октав предается печальным размышлениям: творить зло - такова роль, предназначенная ему провидением. Возникшая было идея о самоубийстве вскоре сменяется мыслью о том, что Бригитта вскоре будет принадлежать другому. Октав уже готов убить Бригитту, подносит к её груди нож, но его останавливает маленькое распятие из черного дерева. Внезапно он испытывает глубокое раскаяние и мысленно возвращается к Богу. "Господи, ты был тут. Ты спас безбожника от преступления. Нас тоже приводят к тебе страдания, и лишь в терновом венце мы приходим поклониться твоему изображению", - думает Октав. На столе Бригитты он находит её прощальное письмо Смиту с признанием в любви. На следующий день Октав и Бригитта прощаются навеки. Октав поручает её Смиту и навсегда уезжает из Парижа. Из трех человек, страдавших по его вине, только он один остался несчастным.

Автор предпочитает не рассказывать о собственной жизни, считая, что она еще не завершена, а потому не может быть описана в полной мере. Вместе с тем, данное произведение - спасение автора от нравственного заболевания, которое распространяется с такой чудовищной силой, что поразило всех, живущих с ним в одну эпоху. События разворачивались в период после революции 1973 года и победы над армией великого Наполеона, произошедшей в 1814 году. Для всех, кто пережил революцию, прошлое утратило значение. Осталось лишь настоящее и будущее, как время, соединяющее ночь с днем. Религия совсем перестала волновать умы людей, притворство и лицемерие стали нормой жизни. У молодежи отсутствуют какие бы то ни было перспективы, чувство отчаяния все сильнее овладевает умами. Бесчувственность, казалось бы, полностью вступила в права.
Автор рассказывает историю Октава де Т., девятнадцати лет от роду, который и являлся представителем той самой молодежи смутного времени. Намерения у молодого человека были самые искренние и светлые, но это не спасло его от странной тоски. Однажды был маскарад, после которого организовали праздничный стол. Октав уронил вилку и нагнулся, чтобы поднять ее. Он увидел, что нога его любимой девушки находится на туфле его близкого товарища. Не стерпев обиды, парень вызвал обидчика на дуэль, пригласив на роль секунданта Дежене, служившего адвокатом. В ходе дуэли молодой человек был несерьезно ранен, но впоследствии его настигла лихорадка. Очень скоро ему стало ясным, что девушка, раскаиваясь перед ним, всего лишь ловко притворялась.
Молодой человек потерял свой статус, и теперь был немало озадачен тем, как жить дальше. Октав привык к роскошной жизни, полной любовных переживаний, но теперь был вынужден проводить время без особых развлечений. Однажды, в один изничем не примечательных вечеров его бывший секундант рассказывает Октаву о своих взглядах на жизнь. Дежене говорит, что на самом деле не существует ни любви, ни особых переживаний, ни идеала, к которому стоило бы стремиться. Что касается любви, то удовольствие от нее можно сравнить с тем, которое испытывают, выпив хмельного вина.
Вскоре парень повстречал подругу своей бывшей девушки, которая переживала разрыв со своим возлюбленным. Октав искренне разделяет ее печаль, однако становится жертвой чудовищного бесстыдства, когда девушка попыталась его соблазнить. Тогда молодой человек поверил в то, что искренними являются только низменные чувства, что еще больше усилило его отчаяние. Он решил кардинально изменить всю свою жизнь и увлекся загородными прогулками, фехтованием и охотой. Довольно много времени Октав проводит, гуляя под окнами своей бывшей девушки. Однажды ему встретился нетрезвый человек, и парень отправился вы питейное заведение, чтобы справиться с печалью. Там он увидел проститутку, которая поразительно была похожа на его бывшую любовь. Молодой человек создал в своей комнате романтическую обстановку, а потом пригласил туда эту уличную женщину, как на свидание. Это оставило в его душе горький осадок, и парень понял, что пал очень низко, убив светлый образ любви.
Утром адвокат и его друзья немало озадачили Октава информацией о том, что его бывшая девушка встречалась сразу с тремя мужчинами. Более того, она охотно рассказывает всем подряд, что парень по-прежнему в нее влюблен и любую возможность использует, чтобы походить возле ее окон. Дежене полагает, что таким способом поможет парню забыть старые чувства. Это задело молодого человека. Он не стал скрывать, что провел ночь с проституткой, и сказал приятелям, что отныне не намерен с ними расставаться. Октав стал отчаянно кутить, проводя все время на балах и в игорных заведениях.
Однажды адвокат устраивал прием в своем загородном особняке. Он собрал массу молодежи, среди которой был и Октав. Ночью к нему в комнату вошла женщина, на которой почти не было одежды. Она передала молодому человеку записку, в котором говорилось, что ее послал Дежене, и он требует возврата долга в такой же форме. Парень ронял, что эта девушка - любовница адвоката, а таким способом он старается объяснить, что не стоит безраздельно отдаваться любви.
После возвращения в Париж парень продолжает веселиться. Очень скоро о нем не говорят иначе, чем как о человеке исключительной черствости, обожающем кутежи. Тут же Октав знакомится с двумя женщинами. Одна из них была швеей, но отношения быстро себя исчерпали. Вторая работала танцовщицей в театре. Парень встретил ее на балу, а уже вечером прочитал письмо, в котором говорилось, что мать девушки умерла.
Полной неожиданностью для Октава стала новость о том, что его отец лежит при смерти. Парень срочно отправляется в поселок, стоящий недалеко от Парижа, но отец уже умер. Остались лишь его последние слова, написанные в дневнике, которые говорят о бесконечной любви отца к сыну. Вместе со слугой, верно сопровождающим своего господина, молодой человек остается жить в деревне. Он полностью разбит душевно, и проводит время, читая отцовские бумаги. Неожиданно парень наткнулся на записи, указывающие, каким был у отца распорядок дня. Октав решил, что следует и ему соблюдать данный режим.
Во время обычного вечернего променада молодой человек встретил женщину, одетую очень просто. Слуга сообщил ему, что это - вдова, которая живет в маленькой лачуге вместе с теткой. Местные жители зовут женщину Бригитта-Роза, она известна своей благотворительностью и отшельническим образом жизни. Женщина заинтересовала парня, и он посетил ферму, на которой Бригитта помогала больной подруге, чтобы свести знакомство. Октав совершил с Розой небольшую прогулку, и остался под огромным впечатлением от ее жизнерадостности и яркого ума. Однако была в ней и некоторая печаль. Парень полюбил эту женщину, они постоянно встречались на протяжении трех месяцев. Тем не менее, он не мог открыться Розе из-за того, что бесконечно ее уважал. В конце концов, однажды ночью он пришел в сад к женщине и признался ей в любви. Наутро следующего дня парень сильно заболел. Лихорадка била его, когда слуга принес письмо от Бригитты, в котором говорилось, что она не хочет больше видеть Октава и просит его не искать встречи. Немного позже женщина уехала в другой город к родственникам. Поначалу парень хотел выполнить просьбу Розы, однако, как только поправился, поехал искать ее. Когда ему это удалось, он снова говорит с Бригиттой о своих чувствах. Ему удалось восстановить свой прежний статус. Пара продолжает легкое общение, но оба понимают, что Октав безнадежно влюблен.
Однажды к молодому человеку приходит служитель церкви и сообщает, что его возлюбленная больна. Октав понимает, что болезнь - всего лишь предлог и старается выяснить, зачем на самом деле приходил священник. Из письма от Розы парень понял, что она больше всего боится ненужных разговоров. Он переходит к решительным действиям, и во время одного из свиданий целует Бригитту.
Пара становится любовниками. Казалось бы, все наладилось, но Октав не может жить без переживаний. Слишком свежа еще в памяти измена бывшей девушки и связанные с ней волнения. Парень начинает специально искать поводы, чтобы приревновать Розу, даже без видимых причин. Сам того не желая, молодой человек портит все свидания пошлыми шутками и недостойным поведением. Странные чувства захватили его: с одной стороны он влюблен и хочет быть счастливым, с другой - издевается над самыми светлыми чувствами. Парню стыдно, и временами он искренне раскаивается в содеянном. Со стороны Бригитты нет никаких упреков. Женщина поделилась с Октавом историей своей любви. Оказывается, она тоже пострадала от подлости своего жениха, который лишил ее чести, а затем сбежал с другой. В то время роза дала зарок, что ситуация больше не повторится, но повстречала парня и обо всем забыла.
Сельские жители начинают судачить о том, что Роза связала жизнь не с тем человеком, и таким образом губит себя. Многие говорят, что кара неминуемо настигнет женщину, которая совершенно не считается с мнением окружающих. Инициатором подобных речей выступает священник Меркансон. Тем не менее, молодые люди не обращают на всю эту шумиху внимания и продолжают встречаться.
В это время тетка Розы умерла. Женщина решила предать огню сухие розы, которые символично обозначали ее прошлую жизнь. Молодей человек снова изводит свою возлюбленную необоснованными подозрениями, которые периодически сменяются извинениями и страстной любовью.
Как-то парень обнаружил в комнате Розы тетрадь с завещанием. Там было подробно описано, что пришлось пережить женщине с тех пор, как она встретила Октава. Несчастная даже хотела отравиться, чтобы покончить со страданиями. Парень решил покинуть женщину, но по стечению обстоятельств прощаться с прошлым они едут вместе.
Парень вместе с возлюбленной приехал в Париж. Скорый отъезд отодвигает на задний план все их разногласия. В один из дней Бригитта получает письмо от родственников, живущих в городе, куда она однажды уезжала. Молодой человек не знает, что там написано, но настроение женщины разительно изменилось, она стала часто плакать. Однажды произошла встреча Октава с человеком, который доставил письмо. Молодой человек не сумел ничего узнать, так как его собеседник упорно не хотел говорить на эту тему. В конце концов, Роза сама показала парню письма, в которых было написано, что родня считает ее обесчещенной и требует, чтобы она срочно вернулась в семью.
Мужчина, который передал роковые письма, оказался музыкантом по имени Смит. Ему пришлось отказаться от музыки, чтобы заработать денег, которые помогут ему поддерживать собственную семью - сестру и мать. Октав оказался ровесником музыканта, но на этом их сходство и заканчивалось. Смысл жизни Смита заключается лишь в заботе о родственниках, остальное его не волнует. Музыкант часто бывает в гостях у влюбленной пары. Он обещает им помощь в устранении возникшего с родственниками конфликта. Октав успокаивается, сомнения больше не мучают его. Тем не менее, словно пытаясь поймать какую-то мысль, он решает оставить наедине музыканта и Розу. После он проводит еще один эксперимент: неожиданно запрягает лошадей и собирается в путь. Роза без колебаний следует с ним, но в глазах женщины читается безграничная грусть. Вспыхивает ссора, в ходе которой Бриггита сумела объяснить Октаву, что скорее умрет, чем допустит их разлуку. Тогда парень понимает, что напрасно изводил свою любимую подозрениями и ревностью и решает дать ей, наконец, отдохнуть.
Пока Роза спала, молодой человек много думал о том, что он создан лишь для того, чтобы распространять зло. Его посещали мысли о том, чтобы покончить с собой, но они вскоре уступили место страху потерять любимого человека, который может уйти к другому. Чтобы не допустить этого, Октав хочет убить Бригитту, но в последний момент останавливается, увидев на ее шее святой крестик. Он читает молитву, в которой раскаивается, что пришел к Богу только в минуту ужасных страданий. Парень обнаружил в комнате письмо, адресованное Смиту. В нем Роза клялась ему в вечной любви. Утром бывшие влюбленные расстались навсегда. Октав покинул Париж, оставив Розу со Смитом. Таким образом, несчастным из этого любовного треугольника остался лишь сам Октав.

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Исповедь сына века». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.

Кратко:

В 1836 г. Альфред де Мюссе опубликовал роман «Исповедь сына века», где нарисовал обобщенный портрет поколения, вступившего в сознательную жизнь в эпоху Реставрации. Герой романа — юный Октав, доверчивая и цельная натура, подвергается разрушительному влиянию столичной жизни, где царят обман, предательство, разврат. Чрезмерная подозрительность, взращенная на этой недоброй почве, подтачивает его искренние чувства к избраннице сердца, и он собственными руками губит свое счастье, превращает жизнь в непрерывную оргию. Острота нравственной проблемы, поднятой Мюссе, принимает характер «болезни века», губительной эпидемии погони за наслаждениями.

Источник: Горбунов А.М. Панорама веков: Зарубежная художественная проза от возникновения до XX века - М.: Кн. палата, 1991

Подробнее:

«Исповедь сына века» — роман Альфреда де Мюссе. К написанию этого романа Мюссе подтолкнули биографические обстоятельства: в июне 1833 г. на литературном обеде в редакции журнала «Ревю де Де Монд» он познакомился с Авророй Дюдеван, уже приобретшей к этому времени известность под псевдонимом Жорж Санд. Знакомство с писательницей быстро переросло в страстный роман: в декабре 1833 г. Мюссе и Санд вместе отправились в Италию. Там, однако, их отношения осложнились: Мюссе начал изменять Санд, а она нашла поддержку и опору в итальянском враче Пьетро Паджелло. Вернувшись в Париж, Мюссе и Санд вновь соединились, однако очень скоро Мюссе стал устраивать своей возлюбленной скандалы, и в начале марта 1835 г. она бежала от него, тайно покинув Париж. На этом реальная история этого «романа» закончилась; началась история литературная.

В XIX веке связи Мюссе и Санд было посвящено в общей сложности четыре прозаических произведения: «Исповедь сына века», появившаяся в продаже в начале февраля 1836 г. (второе, исправленное издание вышло в 1840 г.), а также романы Ж. Санд «Она и он», брата Альфреда де Мюссе — Поля де Мюссе «Он и она» и Луизы Коле «Он» (все три романа опубликованы в 1859 г., уже после смерти А. де Мюссе); кроме того, о своих отношениях с Мюссе Санд рассказала в первом из «Писем путешественника» (1834 г.). Авторов романов, последовавших за «Исповедью сына века», интересовал прежде всего вопрос об ответственности «его» или «ее» за печальный финал любовной истории: по мнению Санд, виноват был «он», по мнению Поля де Мюссе и Луизы Коле — «она».

Сам Альфред де Мюссе подходил к делу иначе. Во-первых, он тщательно избегал буквального перенесения фактов своей биографии в роман, который причислял к произведениям, «отнюдь не таким правдивым, как мемуары, но и не таким лживым, как романы», произведениям, в которых читатель «тщетно ищет следы реальности, ежеминутно от него ускользающей» (из письма Ференцу Листу от 26 июня 1836 г.). Во-вторых, во время работы над романом Мюссе был склонен винить в случившемся прежде всего самого себя. Еще 30 апреля 1834 г., сообщая Санд о своем намерении описать их историю в романе, он признавался: «Я хочу воздвигнуть тебе алтарь, пусть даже на собственных костях». В самом деле, героиня романа Бригитта Пирсон — существо почти идеальное; всю вину за несчастья этой женщины автор романа возлагает на не сумевшего понять ее Октава де Т. — героя автобиографического. Впрочем, то обстоятельство, что в романе Мюссе показал в самом выгодном свете свою возлюбленную (которой и в лирике этого периода, и в разговорах с близкими друзьями предъявлял множество упреков), — не самое важное отличие романа Мюссе «Исповедь сына века» от произведений тех, кто описывал его любовную историю впоследствии. Важнее другое: по собственному признанию, Мюссе хотел запечатлеть в «Исповеди...» всё то возвышенное, что было в его отношениях с Жорж Санд, хотел, чтобы их «роман» вошел в историю наравне с «романами» Ромео и Джульетты или Элоизы и Абеляра. В чувстве, связывавшем его с Жорж Санд, Мюссе видел не только плотское вожделение, но и взаимное влечение двух высших умов, Любовь с большой буквы, призванную стать новой религией и спасти если не мир, то, по крайней мере, самих любовников. Целительного действия он ждал и от той книги, над которой работал; он писал Жорж Санд, что, рассказав «их историю», надеется «исцелиться». Таким образом, «Исповедь сына века» Мюссе была задумана как книга глубоко личная, как род лирической исповеди, призванной выполнить терапевтическую функцию. В отличие от многих своих современников, автор не пытался найти спасение ни в традиционных (католицизм), ни в новых (сен-симонизм) формах религии, и литература оставалась для него едва ли не единственным источником утешения.

Рассказом о своем частном, личном переживании Мюссе не ограничился; он раздвинул рамки любовного романа и поставил житейскую историю в широкий общественно-политический контекст. Он предпослал рассказу о несчастной любви Октава де Т. к разным женщинам главу, объясняющую, какие исторические и социальные причины обусловили появление на свет во Франции «пылкого, болезненного, нервного поколения», осужденного властями «на бездействие, праздность и скуку», утратившего нравственные ориентиры и предавшегося «отрицанию всего земного и всего небесного». Состояние это Мюссе назвал «болезнью века», а источники болезни усмотрел в двух событиях французской истории — «1793 и 1814 годах»,тоестьТеррореи поражении Наполеона, после которого «власти божеские и человеческие были восстановлены, но вера в них исчезла навсегда». Герой романа болен именно этой болезнью (иначе называемой разочарованием в жизни), и все его нравственные изъяны — недоверчивость, непостоянство, цинизм, неспособность быть счастливым — изображены Мюссе не столько как индивидуальные свойства данного персонажа, сколько как «чудовищная нравственная болезнь» целого поколения.

Мюссе был далеко не первым, кто уловил и описал симптомы этой болезни (до него о ней писали Шатобриан и Байрон), да и сам он изобразил человеческий тип, близкий Октаву де Т., в своих предыдущих произведениях (поэме «Ролла» и пьесе «Прихоти Марианны»). Однако «Исповедь сына века» уникальна сочетанием исключительной искренности автобиографических признаний («обилие казни над собой», по выражению Аполлона Григорьева) с настойчивым стремлением обосновать личные драмы и духовные «болезни» общественно-историческими обстоятельствами: несмотря на выспренно-афористический тон «преамбулы» к роману, события, упоминаемые в ней, совершенно конкретны, причем Мюссе воссоздает здесь умонастроение не своего собственного поколения в узком смысле слова (сам он родился в 1810 г. и не мог ощущать падение Наполеона и «скуку» эпохи Реставрации как личные несчастья), но всей французской либеральной молодежи пост-Наполеоновской эпохи. Наличие исторического фона отличает «Исповедь», например, от романа Б. Констана «Адольф», с которым его обоснованно сравнивали первые читатели.

В России «репликой» на «Исповедь сына века» стал роман Лермонтова «Герой нашего времени» (первоначальный вариант названия был еще ближе к Мюссе: «Один из героев нашего века»); к Мюссе, по-видимому, восходит и обсуждаемая Лермонтовым в предисловии тема «болезни» поколения; однако Лермонтов гораздо более скептически, чем Мюссе, оценивает шансы «сыновей века» на исцеление: повествователь французского романа надеется, что, если он даже не сумеет переубедить своих «больных» современников, то, по крайней мере, «излечится сам и, как лисица, попавшая в западню, отгрызет прищемленную лапу», — Лермонтов же таких иллюзий не питает: «Будет и того, что болезнь указана, а как ее излечить, — это уж Бог знает!».

Первый русский перевод опубликован в 1871 г. С 1952 г. роман печатается в переводе Д. Лившиц и К. Ксаниной.

С течением времени две первые главы «Исповеди сына века» Мюссе в определенном смысле отделились от текста самого романа; их лучше помнили и чаше цитировали уже в XIX веке (например, в статье А А. Григорьева «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина. Статья вторая. Романтизм» 1859 г.); так же обстоит дело и в наши дни (французский учебник по истории литературы XIX века анализирует главы о «потерянном поколении» отдельно от любовного сюжета.